Вокруг Ржева

Вокруг Ржева


Январь 1942 года

-01- В этот раз нам поставили задачу подойти к деревне ночью, используя темноту. Пойти с солдатами в атаку ночью дело непростое. В темноте не видно кто где идёт, а кто уткнувшись в снегу лежит. Пойди их поищи! 001
Я могу остаться с горсткой солдат перед деревней. Что за народ? Они лучше будут лежать под ураганным огнём, чем рывком побегут на деревню.
Вот солдатская психология. А может просто страх? 002 Успех ночной атаки в быстроте. Бросок всей ротой на деревню 003. Главное добежать до первых домов. А там дело пойдёт 004. Но разве солдата убедишь словами?
В роту накануне дали новое пополнение 005. Все они немолодые. Знают чем занимаются солдаты на войне. Люди все разные. Что у них на уме? 006 У меня сотни вопросов и ни одного ответа. Мне бы нужно было отработать с ними ночную атаку, расставить их по местам и погонять их много раз где-нибудь в тылу. Но разве мне разрешат снять роту с обороны, в которой мы лежим в поле на снегу.
Накануне был сильный снегопад. Но уже два дня стоит тихая погода. Во время снегопада немцы вели себя неспокойно, усилили свои посты, постоянно стреляли и беспрерывно светили передний край ракетами. Теперь, когда снег с неба падать перестал, когда под взлёт осветительной ракеты кругом можно было видеть большое пространство, немцы несколько успокоились и прекратили стрельбу.
Перед выходом ночью с опушки леса, я решил раздать солдатам чистые маскхалаты. Немцы привыкли видеть наших солдат на опушке леса в серых шинелях. До самого последнего момента я держал маскхалаты в ротной повозке и не разрешал старшине их выдавать 007. Пусть немцы привыкнут к серому цвету наших шинелей. Старшина удивлялся, почему я держу их в повозке и никому не даю.
Белые маскхалаты это неожиданность для немцев. Появление солдат в халатах застанет немцев врасплох. У них в памяти серые шинели, а перед ними появятся русские в совершенно новом виде. Немцы могут подумать, что к нам подошли свежие резервы.
Когда стихла пулемётная стрельба, до нас из деревни долетел негромкий говор немецких часовых. О чём они говорили с большого расстояния не разберёшь. 008 А вообще немцы были любители поговорить. Они рты закрывали только во время сна и еды.
Среди ночи солдаты одели маскхалаты, и рота стала медленно подвигаться вперёд. Я решил мелкими группами сосредоточиться в небольшой лощине. Солдат поочередно выводили туда. Из лощины можно будет рывком податься вперёд, добежать до огородов и ворваться в деревню.
Сначала всё шло хорошо. В лощину перебрались без звука. До деревни осталось рукой подать. Я вполголоса подаю команду: — Рота вперёд! А мои солдатики лежат, как глухие, завалились поглубже в снег, посматривают 009 на меня.
010 Кричать и повышать голос нельзя. Немцы близко. 011 Солдаты ждут, чтобы кто-нибудь первым 012 поднялся. Я поднимаюсь, выхожу из лощины и оглядываюсь назад. Солдаты начинают шевелиться. 013 Несколько человек поднимаются и идут за мной. До огородов осталось 014 немного. Я иду и жду. Немец вот-вот обнаружит [нас] и полоснёт пулемётным огнём.
-02- 015 Мурашки ползут по спине. Дыхание спёрло. Я продолжаю идти. Каждый шаг считаю последним. Ещё шаг и смерть впереди.
Почему я должен идти впереди своих солдат и быть им примером, проверяя на себе будет немец стрелять или нет. Почему я должен подставлять себя под пули первым? Почему они прячутся за моей спиной? До деревни десяток шагов. В висках тупыми ударами пульс отбивает последние секунды. Сейчас могут грянуть выстрелы, и всё кончится. Я подхожу к сараю и исчезаю в темноте раскрытых ворот. Слышу за моей спиной кто-то дышит.
В сарае пусто. Внутри снежные сугробы. Сверху с дырявой крыши, из-под снега свисают пряди прелой соломы. Солдаты роты ручейком вливаются в открытые ворота сарая. Солдаты несколько оживились, но стоят настороженно и ловят ухом звуки 016. Они рады, что без выстрела забрались вовнутрь. Стоят сбившись кучей и смотрят на меня, что я буду делать дальше. Опять всё с начала! Пока я не выйду из сарая, они от сюда не сделают шага вперёд. Как будто мне одному нужна эта «вшивая» деревня.
Сержанты жмутся позади солдат. На фронте они тихие и робкие, не то что в тылу. В тылу они глотку дерут на солдат и гнут их в дугу. А тут, перед немцем, куда девалась их прыть.
А что я могу один сделать сейчас с целой ротой. Ну подождите, возьмём деревню, я вас погоняю, поторчитесь вы у меня в снегу.
Старички, те знают, что стоит солдатская жизнь. Я в роте самый молодой. Кричать и выпихивать их из сарая сейчас бесполезно 017. Избы, где находятся немцы от сарая близко. Я рукой показываю кому куда бежать, а они пятятся назад и тупо смотрят в землю.
Но есть среди них такие, которые пошустрей. Человек пять не больше. Они выглядывают из ворот сарая, но боятся сделать первый шаг. Что делать? Не вытаскивать каждого за рукав, поддавая коленкой под зад, не вышвыривать их за шиворот наружу. Они стоят и выходить из сарая боятся.
Потом взахлёб будут рассказывать, как они рывком ворвались в деревню. Я делаю два шага к стоящей толпе, они отступают на два шага в угол сарая.
— Ну вояки! Мать вашу так! — выпаливаю я в полголоса.
Я знаком руки подзываю к себе пятерых солдат и показываю им на ближайшие два дома.
— Я и вы возьмём эти два дома. Остальные пусть бегут дальше в деревню!
Пять солдат в знак согласия кивают мне головой. Я оглядываюсь на остальных, матерюсь себе под нос и грожу в их сторону кулаком, поворачиваюсь и с пятерыми быстро выхожу из сарая.
-03- 018 Мы обходим боковой стеной первую избу, и немцы сразу обнаруживают нас, начинают галдеть и открывают стрельбу. Под огонь попадают солдаты, те кто выскочил из сарая последними.
Мы стоим за стеной, нас немцы не видят. Теперь когда немец открыл стрельбу, и я могу подать команды во весь голос криком. Я кричу:
— Давай быстрей к домам! Давай вперёд! В огородах вас всех перебьют. Броском вперёд! Я вас пулемётом прикрою!
— Дай огонька вдоль улицы! Бей короткими очередями! — говорю я солдату.
Он высовывается из-за угла, смотрит вдоль улицы, ставит пулемёт, ложится на снег и ведёт огонь короткими очередями.
Накануне наступления роты мне прислали ручной пулемёт. Полковые при этом сказали:
— Мы усиливаем тебя огневыми средствами! Деревня на этот раз во что бы то ни стало должна быть взята!
Я хмыкнул под нос и ответил:
— Один пулемёт на роту, и вы это выдаёте за огневые средства? Тут двух батарей пушек мало! Сколько стрелковых рот уже легло под Чухино? Под деревней лежат сотни трупов. А вы хотите, чтобы я с одним пулемётом пошёл и взял? Не жирно ли будет?
— Ни с одним пулемётом! У тебя полсотни солдат!
— Полсотни солдат, как полсотни патрон. Выстрелил, и их не стало!
Я подался к углу, посмотрел вдоль деревни, немцы по всем признакам тронулись с места. Белые халаты подобрались ещё к двум избам. Я подаю команду, и солдаты вываливают на улицу. Немцы увидели нас и заорали.
Это тот самый момент, когда отчаянный вопль сеет панику. Давно мы этого ждали.
-04- Немецкие пулемёты умолкли 019. Слышна только трескотня из винтовок 020. Рота разбежалась и потекла между домов 021. Один прыткий ненец с перепуга налетел на нашего солдата, головой сбил его с ног и ошалело завертелся на месте. Когда немец оправился от удара, он оказался под дулом винтовки другого 022. Вытаращив глаза, немец не поднял даже руки вверх. Солдат взял его за рукав и потянул в сторону. Немец был без каски, с растрёпанными волосами.
Несмотря на винтовочную стрельбу, убитых немцев в деревне не оказалось. Солдат, стоявший около немца оглянулся, немец юркнул и куда-то исчез 023. Потом солдат рассказывал:
— Я думал, что никакого немца и не было! Мне это с перепугу показалось! Я первый раз на фронте! А когда к нему подошёл тот другой, сбитый с ног 024, то стало ясно, что 025 немца всё-таки упустили.
Серая дымка на небе стала светлеть. Я не рассчитывал, что так легко и быстро всё кончиться. Я боялся больших потерь. Немцы, думал я, не отдадут просто так нам деревню. В роте было с десяток убитых и раненных. Стрельба прекратилась. Последние бегущие немцы скрылись в кустах.
По дороге из леса на обозной кляче, запряжённой в деревенские сани 026 приехал ротный старшина. Солдаты разбрелись по домам в поисках пищи 027. Через некоторое время они появились на улице. У каждого за пазухой торчало кой-какое немецкое барахло.
Здесь в деревне, в избах на столах, на полу и на лавках немцы оставили 028 хлеб, консервы и несколько бутылок шнапса. Буханки хлеба на горбушке 029 с боку имели четырехзначные цифры — 1938, 1939, 1940. Солдаты решили, что хлеб трехгодичной выпечки.
— «Ты смотри! Трехгодичный запас хлеба!».
Резался хлеб легко. На зуб был не черствый. Банки консервные были собраны со всей Европы. Тут же пачки сигарет и брошенные немецкие одеяла.
В одной избе, она была штабная, на столе стояла пишущая машинка, на полу валялись какие-то бумаги. На широкой лавке вдоль стены стояли два пластмассовых телефонных аппарата. К ним из окон тянулся целый ворох проводов. Здесь же нашли кучу стеариновых светильников, в виде круглой коробочки и торчащим по середине картонным фитилём. Чего только не было у немцев на войне? Всякую мелочь и барахло они с собой таскали. 030
На полу около стола валялся солдатский ранец. Крышка на ранце из жёсткого оленьего меха. Здесь же под лавкой стояли до блеска начищенные сапоги. Подъём у этих сапог, для нашей русской -05- 031 лапы был маловат. Многие прицеливались на них, но одевать не решились. На вбитом в стену гвозде висел автомат с запасными рожками, набитыми патронами. И наконец, самое интересное, на что все клюнули, на окне лежала целая кипа немецких журналов с цветными 032 картинками.
Пока я ходил по деревне, устанавливал посты и определял участки обороны, для каждого взвода, в этой самой избе под дружный хохот солдат и ехидные замечания, шёл просмотр обнаженных немецких девиц в цветном изображении. На обложке одного из журналов крупным планом был представлен портрет человека с усиками и холкой на лбу.
Когда я вошёл в избу, посмотрел на фотографию и прочёл надпись, я сказал солдатам:
— Это и есть их Гитлер. Все сгрудились ещё раз посмотреть на него.
— Ну вот теперь мы знаем, какой есть их Гитлер.
Солдаты, толкаясь, с любопытством смотрели на немецкого Фюрера в военной форме.
— Смотрите братцы! — воскликнул кто-то.
— А он тоже руку держит под пуговицей, за пиджаком.
— Хорошо, что политрук роты пропадает где-то в тылах полка и уже месяц не кажет своего носа в роту, — подумал я, — Если бы он сейчас выхватил из рук солдата один из журнальчиков, то имел бы веские доказательства и прямые улики морального разложения командира роты. Мне бы контрреволюции не миновать.
Кому-то из солдат на страницах журнала попались обнаженные девицы. Солдаты бросили смотреть на Фюрера и сразу заржали. Размалеванные немки натягивающие чулки на тонкие изящные ножки. Они привлекли к себе всеобщее солдатское внимание.
От некоторых солдат уже попахивало спиртным. И они громче всех кричали и ржали.
— У этих не то! — сказал старшина, заглянув журнал.
— У этих, товарищ старшина, ни с заду, ни с переду!
— Видали братцы! У немцев бабы длинные и тощие!
— На самом деле, как лахудры! 033
— Сейчас бы сюда мою Дусю! Она их всех своим задом перекрыла!
— У неё во всей фигуре самое главное заднее место!
Я сидел и слушал, как солдаты потешались над немецкими девицами. Молодые солдаты стояли несколько позади 034 и слушали. 035 Сказать им было нечего. Это дело, как и войну нужно 036 понять и прочувствовать на практике. Шуточное ли дело! Старики про то и про сё начистоту выкладывают. Тут ухо держи остро! 037 Академию пройдёшь! Теорию жизни узнаешь!
Я понимал, что после колоссального напряжения и страха, солдаты расслабились. Теперь у каждого на душе и в глазах светилось -06- сознание, что взяли деревню и остались в живых 038. Теперь каждый из солдат мог свободно вдохнуть, посмеяться до слёз, прихвастнуть и даже выругаться.
Солдаты 039 стали на счёт баб, перебивая друг друга, сыпать разными словечками. И если бы не связной, прибежавший из взвода, разговорам не было бы конца 040.
Я подал команду провести смену на постах, дал указание старшине на счёт кормёжки и пошёл во взвод в сопровождении связного, куда меня срочно вызывали.
Когда я подошёл к избе, где располагался взвод, старший сержант 041 доложил мне, что немец, которого они упустили, обнаружился в телятнике.
— Он 042 нырнул в полуоткрытые ворота, забежал в хлев и прикрыл 043 затворку за собой. Немец решил отсидеться, а потом незаметно выбраться и убежать. Солдаты услышали слабый шорох в хлеву решили, что немцы в панике оставили в хлеву 044 свиную живность. Сунулись туда, а там действительно ценная живность сидела на навозной куче.
Я посмотрел на 045 немца, он был без головного убора. Каску и пилотку он где-то потерял. Я велел ст. сержанту дать ему немецкое одеяло. Пусть «Фриц» укроется с головой, а то отморозит уши. Я предупредил ст. сержанта, чтобы славяне не болтались без дела по деревне.
— Часовые на постах! Свободная смена в избах!
Сказав 046 связному солдату, что бы он конвоировал пленного, я направился 047 в штабную избу. Сюда из батальона уже протянули связь, и связисты ковырялись с аппаратом.
Потом звонок из батальона. Мне, конечно, сделали втык, почему я раньше через связного не доложил о взятии деревни. Сделали это не грубо, как обычно, а несколько мягче, но с укором.
У меня на душе просветлело. Я не ждал от них такого обходительного обращения 048. В сорок первом это было не в моде. Я был доволен совсем другим, я с небольшими потерями занял деревню.
Несколько сотен солдат, полегло под деревней в снегу. Они наступали раньше нас и понесли большие потери. Справа от нас наступали роты 634 полка. Они с большими потерями сумели ворваться в деревню Гостинево 01. Фронт обороны немцев под Старицей был прорван соседней дивизией. Вероятно поэтому, немцы нам здесь не оказали жёсткого сопротивления.

Допрос пленного
Немец был небольшого роста. Волосы темные, всклокоченные. Видно не ариец. 049 Не нашёл времени разложить их на пробор, как это делали другие. Не успел умыться и 050 натянуть пилотку на уши, а тут по деревне беспорядочная стрельба. Он выскочил ночью в пургу и бежал, не помня себя от страха. А ведь он собирался утром привести себя в порядок. 051
-07- Теперь он сидел на лавке и беспокойно ерзал 052 На вопросы он отвечал торопливо, не обдумывая свои ответы. Чувствовалось, что он, попав в плен, никак не мог прийти в себя и освоиться с теперешним своим положением. Фамилию, имя, год и место рождения он выпалил на одном дыхании. Лет ему было около двадцати.
Всё шло гладко и хорошо. Но когда я спросил его о семье, немец вдруг заморгал глазами, всхлипнул жалостно и заёрзал на месте 053 Ревел он естественно и вполне натурально. Плакал он от души. Слезы, крупные слезы катились у него по щекам. Он плакал навзрыд, подвывая себе писклявым голосом.
Он хотел что-то сказать, пробормотал несколько непонятных слов 054, несколько раз всхлипнул и 055 заревел с новой силой.
Солдаты мои 056 смотрели и пожимали плечами, они были удивлены и даже опешили. 057 Теперь они смотрели на него снисходительно и даже улыбались. Взрослый мужик, а плачет, как баба. Они смотрели на него, хмыкали и недоумевали.
— Товарищ лейтенант! Пошто он ревёт?
Я подождал пока немец немного успокоится и сможет сказать хоть пару внятных слов. Тогда его можно будет спросить, почему он собственно плачет.
Наши его не пинали, прикладом под ребро не толкали, по дороге сюда вели, не били. У нас вообще не было принято издеваться над пленными.
Наши солдаты с пленными обращались можно сказать уважительно, как с людьми. Бывали случаи, когда при конвоировании пленного, где-нибудь в тылу из-за телег выбегали повозочные и прочие тыловые и замахивались на немца в сердцах, показывая перед дружками свою прыть и патриотические чувства.
— Давай осади назад и полегче! — отстранял их конвоир стволом винтовки.
— Сходи на передок, возьми себе пленного, а потом налетай! А этот не твой! Видал какой прыткий! Тоже, мне тыловая крыса!
Причина почему ревел 058 немец, нам была неизвестна. И вот он немного успокоился, смотрит жалостно мне в глаза и просит меня, чтобы его отпустили.
— Куда отпустить? В туалет? — переспрашиваю я.
— Нейн-нейн!... Нет-нет! Туда, к немцам! Домой! На хаузе!
— У меня отпуск! — и он стал торопливо вытаскивать из нагрудного кармана униформы своё отпускное свидетельство «Урлауб шайн».
— Вот! — тыкал он в бумажку пальцем.
— Я шесть месяцев на восточном фронте. Мне положен отпуск. Я вчера получил документы. Я должен ехать домой! [Я устал.] Ферштеен зи? — устало доказывал немец.
— Ферштеен! Ферштеен! — отвечал я, — Это нам, муде ферштейн! 02
— Чаво он говорит? Товарищ лейтенант, — спрашивают меня солдаты.
— Он просит, чтобы мы его отпустили. Ему нужно ехать домой!
— У него отпуск. Он должен ехать в Германию. 059
-08- Солдаты, услышав причину рёва, схватились за животы и закатились дружным радостным смехом. Смеялись они по настоящему до слёз. У немца слезы от расстройства, а солдат пробило от смеха слезой.
— Такое дело! Многие ржали до коликов в животе.
Немец видно усёк, что я перевёл его просьбу солдатам. Он посмотрел на них и снова заревел. У солдат по щекам катились слезы. Плакали все. 060 И ржали, как лошади.
— Ну и потеха! Вот уморил! Ведь всех, стерва довёл до слёз!
Немец обвёл всех внимательным взглядом, заморгал глазами и опять заревел.
— Товарищ лейтенант! Уберите его отселя! Он всех тут нас замертво на полу уложит!
— Ты смотри, в шатаны не напусти! — вставил другой.
— Ведь надо же случилось!
— Ух, мать твою! Больше не могу!
— Вы его спросите …, — и солдат валился на пол, навзничь и катался по полу дергаясь.
— А куда он должен ехать?
И опять под грохот солдатских глоток, под рёв немца, все кто сидели на лавке покатились на пол.
— Ну и денёк! Хуже не придумаешь! После такого и умереть не страшно!
— Вот спасибо! Вот потешил душу! Дай я его поцелую!
Страсти понемногу улеглись. Я прикрикнул на немца, чтобы он наконец перестал реветь и спросил его!
— Скажите пожалуйста! Когда вы в отпуск должны отправиться?
— Чего вы говорите? Товарищ лейтенант.
— Я спросил его, когда он хочет уехать в отпуск домой.
— А он чего?
— Он говорит, что поедет сегодня. Вы, говорит должны меня отпустить немедленно.
Солдаты, услышав перевод, гаркнули дружно.
— Я не то спросил, — сказал я, — Я хотел спросить, куда он должен ехать.
Немец после моей последней фразы заметно повеселел. А солдаты, то один, то другой неожиданно фыркали. Кого-то прорвало. И они зашлись снова 061 смехом.
После уточнения ряда вопросов, наконец, было выяснено. Немец сдал своё оружие, простился с друзьями, выпил с ними по шнапсу.
— Наверно навострился к своей длинной и тощей «фрау»! — сказал кто-то из солдат.
— Фрау! Фрау! — закивал радостно немец.
— Теперь у тебя «Фриц» другой отпуск! До самого конца войны!
— Вот счастливый человек, — добавил кто-то, — Вернётся домой после войны! А мы?
Немец охотно рассказал, что их 262 03 пехотная дивизия отступала сюда из-под Калинина. Здесь на рубеже Старицы их сапёрный батальон должен был отрыть окопы в полный профиль. В батальоне находился представитель из дивизии, он должен был принять у них готовую работу. -09- Если гер официр тоже в плену у русских, то он может подтвердить, что мне положен отпуск.

Из деревни нас вскоре выперли, приказали преследовать немцев. Мы сдали немца и двинулись вперёд. По какой из дорог отходила немецкая пехота, заранее трудно было сказать. Прифронтовые дороги немцы регулярно чистили и обставляли их вехами с пучками соломы.
Мы день и ночь шли за отступающими немцами, и при подходе ко Ржеву меня сменила другая рота. Она пошла вперёд, резко забирая вправо, а я со своей должен был 062 идти следом за ней.
Из подчинения 31 армии мы вышли. Дивизию передали в 39 армию 04, которая наступала правее Ржева. От одной деревни к другой мы шли за санями и повозками. Мы проходили деревни совсем не тронутые войной.
Однажды рота вместе с обозом встала на ночёвку. Меня вызвал начальник штаба полка, и я взглянул на карту района. Полковые нас догнали по дороге в этой деревне. Рассматривая карту, я обнаружил, что мы вторые сутки обходим с севера стороной 063 город Ржев.
Карты на маршрут следования я не имел. Мне сказали, чтобы я запомнил маршрут 064 движения мысленно. Отправной точкой, для дальнейшего движения был правый берег Волги. К сожалению, характерных ориентиров на берегу Волги не было и среди снежных равнин и бугров местонахождение своё трудно было определить.
В этих снежных просторах и при не совсем ясной обстановке, когда точно не знаешь, где находятся немцы и ты, не имея на руках карты местности и 065 без знания куда нужно в данный момент идти 066, трудно выдержать взятое направление. Рота, которая шла впереди, отошла вместо нас на охрану обоза, а я со своими солдатами вышел вперёд. Я шёл на авось, по памяти и компасу и старался сохранить чувство времени.
На каждой развилке дорог, на каждом крутом повороте я должен был стоять и вспоминать пройденный путь 067. Тогда я не думал, что логическая нить пути может случайно или вдруг оборваться.
Мы вышли из леса и повернули на дорогу. По ту сторону дороги снежное поле и редкие покрытие инеем кусты. Впереди развилка дорог. Я остановился, солдаты легли в снег. Я послал двух связных в тыл, уточнить по какой из дорог мне следует двигаться 068. Через некоторое время они вернулись. Мне было приказано взять правее и двигаться в направлении на станцию Чертолино.
Когда рота по заснеженному руслу реки Сишки 05 обошла пару деревень и поднялась на бугор, нас обстреляли немцы на подходе к какой-то деревне. Мы залегли по обе стороны дороги и после короткой разведки 069, я послал двух солдат с донесением в тыл. Я просил, чтобы в роту доставили конную упряжку с 45-ти миллиметровой пушкой.
-10- Упряжка пришла. Пушку выкатили на бугор. 070 Она тявкнула три раза вдоль деревни. Этого было достаточно 071. Немцы разбежались в разные стороны. Мы прошли по деревенской улице, вышли за околицу, и повернув строго на юг, пошли в направлении станции Чертолино.
Мне показалось, что в этот момент 072 мы прорвали немецкий фронт и уходим к ним в тыл. Кроме нетронутого белого снега впереди ничего не было видно. Мы прошли деревню и оказались в зоне нечищеных зимних дорог. Кругом стояла абсолютная тишина.
Вслед за нашей ротой по дороге 073 потянулись и другие подразделения. Обоз застрял где-то при переезде через глубокую лощину на подходе к 074 деревне, где мы стреляли из пушки.
К утру, в виду того, что мы трое суток не спали, нас сменили другой стрелковой ротой. Мы переночевали в какой-то деревне и утром, следом за ротами нашего полка двинулись дальше 075. 119 стрелковая дивизия уходила в глубокий тыл к немцам 06.
Мы проходили нетронутую войной зону 076. Навстречу нам на дорогу выбегали ребятишки. У дверных притолок жались бабы и молодухи. Они посматривали на солдатиков и поправляли наспех накинутые платки 077.
В некоторых деревнях знали о войне, но ни разу не видели немцев. А тут опять наши пришли! Жизнь кругом была мирная, без волнений, тихая. Весь путь до Шиздерово мы прошли без выстрела. Мы должны были занять оборону в этом районе, а другие батальоны пошли дальше к городу Белый 07.
Весь путь до Белого наша дивизия прошла не встречая сопротивления немцев. На дорогах нередко встречались мужики. 078 Один ехал из леса с дровами, другого тащила крестьянская лошадёнка с сеном, оставленном с осени где-то на поле в стогах. Повсюду с раннего утра дымили печные трубы. Пахло свежеиспечённым хлебом, кислыми щами и запахом самогонки. Всеми забытые и отрезанные от войны и от мира, люди жили здесь своими заботами и 079 беззаботной жизнью. Немцы сюда, в непролазные снега не заглядывали. Бабы 080 на коромыслах в деревянных ушатах носили из колодцев ледяную воду. Мычала скотина, квахтали куры, повизгивали свиньи, голосили петухи и лаяли собаки.
Кто мог подумать или сказать, что у молодых и румяных бабёнок на лице была безысходная тоска. У многих мужья сидели при хозяйстве дома. А те, к которым они осенью не вернулись, обзавелись молодыми примнями, как здесь говорят. Многие солдаты и офицеры кадровой службы, попавшие в окружение, скитались сначала по лесам. Потом, постепенно подвигаясь на восток за немцами, они оседали в отдаленных и лесных деревнях. Некоторые пробирались поближе к родным местам, многие 081 доходили до дома.
Вдовушки и молодки выбирали работников и дружков, принимали их в дом. Примни жили, работали и трудились, но хозяевами в доме не были. Хозяйка могла в любой момент отказать работнику в харчах, в постели и постое. -11- Закон частной собственности, здесь действовал вовсю. Я хозяин! А ты мой батрак. Знай своё место! 082 Дормовой рабочей силы здесь было 083, так сказать, большой избыток. Хозяева пользовались несчастьем бездомных бродяг и за плошку жидкой пустой похлёбки они с рассвета до самой ночи заставляли их гнуть спины 084.
Я вспомнил про солдат Луконина, которых он оставил в окружении. Они тоже где-то здесь 085 батрачили на хозяев и были в примнях.
Вспомнил я и мужика стоявшего на крыльце, когда мы отступали. Он своим хитрым умишком, уже тогда 086 прикидывал, скольких взять себе батраков, если солдаты осядут в деревне. Народ здесь был алчный 087.
С наступлением зимы беглые солдаты и окруженцы постарались отделаться от своей военной формы. Теперь они ходили в деревенских поддёвках, перевязанных верёвочкой. На ногах у них были надеты онучи и лапти. Одежонку и обувку 088, кто заработал, а кто сменял на целые кирзовые сапоги. Хозяина сразу было видать. На нём тулуп и новая ватная поддёвка 089. На ногах крепкие валенки, одёжка не истёрта и без заплат. Ходил он по деревне не спеша в развалочку, держался с достоинством, был уверен, что немцы не тронут его. Он не торопился, не суетился, не перебирал торопливо ножками и ни перед кем не пригибался, когда ступал на дорогу с крыльца. А примни и батраки, те сновали по деревне неуверенно и торопливо 090, часто с опаской. 091
Я смотрел на этих здоровых парней и мужиков и мысленно представлял, что ими можно вполне пополнить наши роты. В тех из них, кто успел отпустить длинные волосы и бороды, всё равно угадывались молодые и сильные 092 лица.
У нас в ротах было маловато солдат 093. Лицо, оно, как зеркало человеческой души. Глянешь на него и сразу видишь, что человек в годах или юнец с бородой и длинными волосами. Наши хоть и старые, но прошли через войну, через смерть и огонь 094. Наши обросшие и небритые, возможно, были физически слабее, но зато были крепки и сильны духом своим. А эти сильные с виду молодые и здоровые были 095 трусливы.
Жизнь человека делает всяким, и таким и другим. Попади в окружение, побегай из деревни в деревню на правах батрака, а за тобой, как за зайцем полицаев немецкая псарня 096 рыщет. От такой жизни не только твердый дух, а и последние мозги потеряешь.
— Воевать за Родину, это дано от бога! — говорили мне мои старики, — Где струсим. А где два раза возьмём своё. Без страха и без робости нельзя. Отваги не будет. Потом чувствуешь, что виноват, что зря струсил и лезешь напролом. Тогда уж и смерть не страшна. Когда знаешь за собой вину 097, — прёшь напропалую!
Простой неграмотный 098 солдат не всегда мог словами выразить своё философское кредо. Но у каждого внутри оно было. Все идут, и он идёт. Нужно, чтоб нашёлся, кто пойдёт первым. Сложны понятия на войне 099. Поступки русского солдата неисповедимы!

Сегодня третий день января 08. Савенков 09 неожиданно появляется в роте. Целый месяц пропадал 100, а теперь, как ни в чём не бывало явился. Теперь он шагает впереди. Он прикинул, что роту могут 101 поставить в деревню 102 и он сумеет наладить деловые отношения с местными жителями. За парой стаканов самогонки на столе, могут появиться, — плошка солёных огурцов, чугун варёной картошки, квашеная капуста, а там глядишь, и сало.
-12- День близился к концу. На ночь рота встанет где-то в деревне. Нужно только дом выбрать побогаче, думал Савенков. С хлебосольной хозяйкой. Солдат поставим на ночь в другом доме, отдельно. Мне нужно хозяйство забрать в свои руки, прикинул 103 он, а лейтенант пусть командует караульной службой.

Тылы дивизии оказались отрезанными. Когда передовые части прошли через глубокий овраг перед той самой деревней, где три выстрела сделала сорокапятка, тыловики с обозами застряли до ночи. И когда обозники со своими клячами выбрались на бугор, немцы ударили с двух сторон 10 и закрыли брешь перед самым их носом 104.
Снабжение боевых подразделений нашей дивизии было прервано. Кормить солдат стало нечем, полковые кухни кипятили воду и солдаты могли гонять только чаи.
Через некоторое время местное население обложили натуральным налогом. В котелках появилась, картошка, капуста, заправленная ржаной мукой. Мясо и сало расходилось по 105 высшим каналам.

Мы идём по дороге, горизонт постепенно начинает темнеть. Дорога делает крутой поворот, мы выбираемся на пригорок, впереди в низине показалась деревня. Но команды остановиться роте в этой деревне на ночлег, пока нет. Мы проходим мимо последней избы, провожая её задумчивым взглядом.
Я иду молча. Разговаривать с Савенковым мне нет охоты. Я давно отвык от него. Когда он догнал роту и поздоровался со мной, то я вместо ответа на приветствие спросил его:
— На курсах повышения званий был? Я думал, что ты явишься в роту, по крайней мере, капитаном.
— Ты опять про своё? Не забывай, мне поручено присматривать за тобой. Не твоё дело, где и сколько я был.
— Выполнял особое поручение? Мне командир взвода связи говорил, что ты всё это время ошивался у них. Я думал, что тебя перевели в связисты.
— Ходить в атаку дело твоё. На то ты и лейтенант. А моё дело смотреть, не сболтнёшь ли ты чего лишнего. И договоримся на будущее, где я был и сколько отсутствовал, это дело не твоё. Я за твоим моральным состоянием буду следить, как надо 106. Собираешься убежать к немцам, я во время 107 доложу.

Рота идёт по дороге дальше, мы упорно молчим. За перелеском снова из-за бугра показались крыши.
Я представлял себе, как после лёгкой выпивки и сытного ёдова, он приляжет на деревенскую, скрипучую кровать и приятно забудется. Главное, для Савенкова, это сама его жизнь. А всё остальное, для него не существует. Атаки, обстрелы, раненые и убитые, это дело моё. А он, Савенков не должен погибнуть. Обстрелы из орудий он не мог переносить. -13- При посвисте пуль и вое снарядов у него обрывалось что-то внутри.
Савенков решил, — На ротного нужно написать донесение, чтобы ему не было веры. Если он сунется обвинять его, Савенкова, то ему не поверят.
За месяц в роте полностью сменилось четыре состава солдат. Считай, сотни три-четыре 108. Тех, что Савенков провожал в Поддубье из-за Волги, в живых не осталось ни одного. Выходит, что и эти через две недели погибнут. Свидетелей 109 вовсе не будет. Перед солдатами ему не стыдно. Они не знают его. А что там говорит лейтенант, так это он 110 из зависти и мести 111.
В это время сзади послышался зычный голос, — Эй, берегись! Я обернулся и увидел, что на нас летела лошадь и лёгкие 112 саночки. Ездовой и два пассажира, одетые в новые полушубки, на рукавах у них отвороты, мехом наружу, катили по дороге во всю прыть 113.
Солдаты сошли с дороги, встали на обочину 114. В саночках сидело начальство нашего полка. Росписные саночки на узких стальных полозьях 115 пронеслись мимо, повизгивали шипя 116. Вот они обдали солдат поднятой снежной пылью и скрылись за поворотом. Здесь на снежных просторах ни выстрела, ни посвиста пуль. Все выпорхнули из своих убежищ и покатили обгоняя своих солтат. Смотрите солдатики, ваш командир полка сам впереди.
Но когда мы вышли по дороге на прямую линию, легкие саночки вдруг затормозили, и один из ездоков помахал мне рукой. Я подбежал узнать, что случилось.
О чём говорило мне полковое начальство, Савенков не слыхал 117. Я покачал головой. Саночки тронулись. И рысью умчались куда-то вперёд.
Савенков не спросил, о чём я разговаривал с высшим начальством. Он сделал вид, что оно ничего особенного мне 118 не могло сказать.
Но когда рота подошла к развилке дорог и одна из них повернула в деревню, а другая упёрлась в 119 снежный бугор, Савенков понял, что роту на постой в деревню не пошлют. На бугре стояло пустое школьное здание. Все его мысли о добротной хозяйке, о сытной еде и о теплой избе сразу рухнули. Савенков понял, что в пустой деревенской школе харчами 120 не разживёшься. Он был расстроен и обозлён.
Оставаться 121 с солдатами под одной крышей, значит, кроме черпака мутной баланды, ему лично ничего не перепадёт. На виду у солдат не нальёшь себе двойную порцию, если даже старшина и готов на это пойти. А этот идиот, лейтенант может одёрнуть. У него на уме одна справедливость.
Сейчас лейтенант пошлёт старшину в батальон зa хлёбовом. Савенков со злостью выругался, посмотрел на дощатый пол, где ему в углу на полу, на голых досках отвели место для ночлега.
Ротный выставил караул, назначил разводящего, проинструктировал солдат -14- на случай тревоги и не дожидаясь пока вернётся старшина 122 лёг 123 на дощатый пол у стены и заснул.
На территории школы из мирных жителей никто не жил. Окна и двери были заколочены. Савенков потоптался на месте, поскрёб ногтями в затылке, посмотрел на щелеватые доски пола и нехотя стал укладываться спать.
В классной комнате было холодно, сыро и пыльно. Парт в помещении школы не было. Они когда-то были вынесены и сложены в сарай.
Я предупредил своих солдат, чтобы школьные парты и книги, для растопки печей не трогали. Запаса дров при школе не оказалось. И первую ночь печку практически нечем было топить.
По дорогам войны было пройдено много. Солдаты устали, 124 они сгрудились кучей и заснули на полу. 125 В комнате пахло всем, и плесенью, и сыростью и тухлыми солдатскими портянками 126 и мокрыми прожухлыми валенками.
Утром, когда стало светать, я вышел на крыльцо подышать морозным, свежим воздухом. К спёртому воздуху мы не привыкли. Мы ходили, воевали, умирали и спали на снегу. Привычка всё время быть на свежем воздухе 127 потянула меня на 128 крыльцо.
Старшина и двое солдат отправились в сарай, нашли там несколько железных кроватей. Вместо матрасов на кровати положили доски.
— Соломки достанем, будет мягко и удобно лежать! 129 — сказал старшина, затаскивая в небольшую отдельную комнату железные кровати.
Я стоял и думал, — Может, завтра опять придётся дальше идти. Зачем возиться с 130 кроватями. Как будто нельзя обойтись и без них.
Старшина и солдаты настояли на своём, — Хоть на одну ночь! Чего вам с нами на полу в общей комнате валяться!
— Ладно! Ставьте кровати! Тащите солому! — сказал я.
Старшина сходил в полковые тылы, взял лошадь, привёз с солдатами дров и воз соломы. Нам застелили кровати 131 и засыпали пол в солдатской комнате 132. Рота осталась в школе и на следующий день. Нам поставили задачу патрулировать дорогу на Верховье 11.
Наши штабные стояли где-то в Шайтаровщине. Батальон находился в Жиздерово. Роты другого батальона стояли в Журах, Демидках, Струево, на льнозаводе 12, 133 и на окраине города, в районе больницы. Город Белый лежал в низине 134. В нём оборону занимали немцы 135.
С первой попытки ворваться в город нашим не удалось. Стрелковые роты полка вышли из-под Чухино 14 сильно потрепанными 136. Наши стрелковые роты имели не больше двадцати человек солдат. Их расположили по деревням на большом расстоянии друг от друга.
С Савенковым мы не разговаривали. Он всё время косился на меня. -15- Во взгляде его я улавливал раздражение и злобу. Он был недоволен своей кроватью. Почему ему мало положили соломы.
Там в деревнях 137 он жил по-другому. И сидеть ему здесь с солдатами было незачем. На следующий день он собрался и отправился в деревню, где стоял батальон. Но там он не сошёлся со своими прежними дружками.
Через три дня вернулся в роту ещё больше раздражённый и злой. И когда он добрался до своей железной кровати, то тут же завалился на неё и 138 заснул. С этого дня он стал разговаривать без заносчивости и придирок. Видя, что он несколько переменился, я стал ему отвечать.
Через несколько дней пришёл приказ оставить в школе шесть человек, а остальных передать в батальон. На участке обороны полка были большие пространства не закрытые стрелковыми ротами.
Школа опустела. Шесть солдат оставили, для несения караульной службы около школы. Савенков упросил комбата перевести его в деревню, где стоял полковой обоз. Место на койке занял мл. лейтенант присланный из дивизии. Он был не наш. 139 Жил он вместе с нами. Заводил разговоры на различные темы 140. Без него ни один разговор не обходился.
— Я связист! — сказал он мне.
Я решил проверить его знания по проводной телефонной связи. В училище у нас был специальный класс проводной телефонной связи, и готовили нас по телефонии на совесть.
— Вот сейчас я проверю тебя на счёт телефонной связи! — сказал я.
Мл. лейтенант растерялся и даже смутился. Он, вероятно, думал, что я в телефонии ничего не соображаю. У него было жалкое выражение лица, как будто он попался с поличным при совершении карманной кражи.
Я посмотрел ему внимательно в глаза, махнул рукой и сказал во всеуслышанье, — По связи у тебя никаких знаний! Интересно, что ты знаешь твёрдо и хорошо?
Мл. лейтенант к вечеру собрался и ушёл из школы.
В каждой роте контрразведке желательно было иметь своих осведомителей. Мл. лейтенанту видимо и дали задание склонить к этой работе кого-то из солдат. Отлучаться и бегать солдату с доносами не надо. Написал письмо вроде домой и никому в голову не придёт, что в письме он пишет не 141 своим 142 родителям.
Там в дивизии, это письмишко 143 вскроют. Но ведь так задаром никто не будет фискалить. Ему за исправную службу через три месяца гарантируют перевод на должность в тыл. За это время он должен был завербовать себе замену. И новый писака во всю старался, если его за это время не увивало в бою. Погиб человек, а на нём не написано, кем он был у нас в роте.
Старшина в тылах полка прослышал, что в роту дадут пополнение. Окруженцев по деревням собирают. Когда окруженцев вольют в стрелковые роты, они будут друг другу рассказывать про себя.

-16- Через два дня во двор школы въехали сани. В санях сидело двое. Один полураздетый со связанными назад руками, другой в полушубке с автоматом в руках. На повороте дороги показались ещё двое саней. Среди прибывших был штабник из нашего полка и тот самый мл.лейтенант, который жил среди нас некоторое время.
Мне приказали собрать всех своих солдат и построить перед зданием школы. Мне не сказали, по какому поводу они явились сюда. Я сам до догадался по решительным лицам прибывших. По всему было видно, что привезли осуждённого на расстрел. Рядом с ним, держа автоматы в отвес, стояли рядовые из комендантского взвода дивизии.
Когда мои солдаты построились, и всё было готово, приехавший из дивизии незнакомый капитан отстегнул планшет, достал бумажку и приготовился читать. Это был приговор военного трибунала.
Связанного вытащили из саней, подтащили к краю оврага и поставили на колени. Он был без шапки, без шинели и без валенок. Ноги у него были обмотаны портянками. Его большая круглая голова, с копной мятых жестких волос была наклонена несколько вперёд. Лица его было не видно. Пока читали приговор, он молчал и, чуть повернув голову, косился назад 144.
В бумаге было сказано, что он был у немцев. Потом сбежал от них. Потом снова вернулся к своим. Ему тогда простили и поверили. Под деревней 145 во время атаки он вдруг исчез, вылез из воронки и повернул в сторону немцев. Он был ранен, однако рана была небольшая и через неделю она затянулась. Где он был [всё] это время, он не признался. Теперь его поймали и отдали под суд. На другой день он снова бежал и прятался в лесу. Потом вышел на дорогу, и тут его схватили.
Зачитав бумагу, капитан спросил его, — Признаёшь свою вину?
Он ответил что-то невнятное. Он по-русски говорить видно не умел. Кто он был, – казах, узбек или татарин?
Когда его спросили, почему он бежал. Он сказал, что ему было страшно, и он чего-то боялся. Это и сгубило его.
В конце приговора было сказано, что за измену Родине и переход на сторону врага он приговаривается к высшей мере наказания — к расстрелу!
Это был показательный суд. Для чего они его здесь устроили, я так и не понял. Торжественная часть была закончена, водворилась гробовая тишина. Сейчас начнётся концерт. Сейчас живая душа человека отправится на небеса к всевышнему. Куда она попадёт? К Христу за пазуху или к Аллаху в ... святилище.
Из всего сказанного я не мог представить, где всё это происходило. Название деревни не зачитали. Месяц и даты не были указаны.
Солдаты мои как-то сгорбились, обмякли, стояли растерянные, потупив взор. Они стояли, не шевелясь, не дыша, уперев глаза в землю перед собой.
Только эти приехавшие курили, переглядывались и переговаривались между собой. Капитан тот самый, что читал бумагу, подошёл ко мне, наклонил голову -17- на бок и сказал негромко:
— Учтите лейтенант! Кто перебежит к немцам, тому пощады не будет.
— Для чего вы мне это говорите?
— Вам лейтенант полезно на это посмотреть!
Душа у меня сжалась. На одно мгновение похолодели руки и ноги. Я понял, что после доноса Савенкова мне решили в школе преподать моральный урок.
— Мы специально привезли его сюда, — как сквозь сон услышал я слова капитана.
А что собственно он мог написать про меня? Я давно с ним вообще не разговариваю. Савенков мог изложить только своё собственное мнение.
И чем злобней и изворотливей, тем неправдоподобнее оно должно быть. Я воевал всё это время, водил солдат на деревни. 146 А по его донесению обо мне может 147 сложиться неправильное мнение. Мои мысли были прерваны выстрелами. Солдаты из конвоя стреляли в затылок связанного. Он стоял на коленях и храпел. В смуглой шее чернело пулевое отверстие.
— Даже стрелять не умеют! — подумал я. 148
Но крови вокруг отверстия не было. Стреляли одиночными. От первых трёх выстрелов солдат не упал. Он захрапел, замотал головой. Ещё две пули вошли ему в затылок. А он не падал, и стоя на коленях, продолжал храпеть. Капитан из дивизии крикнул:
— Кончайте скорей!
Один из охранников подошёл к связанному вплотную, пустил длинную очередь из автомата и толкнул его в спину ногой. Он ткнулся головой вперёд и неожиданно разогнулся снова. Тогда охранник повалил его ударом приклада в бок. Кто-то незаметно подошёл ко мне со спины сзади и негромко сказал:
— Кто из солдат перебежит к немцам, не уйдёт от кары!
Я мгновенно повернулся и увидел глаза мл.лейтенанта.
— А это ты? Я так и знал!
— Что я мог ещё сказать ему?
Офицеры дивизии засуетились, забегали, вскочили в сани и трогаясь с места, крикнули в сторону солдат охраны:
— Сбросьте его под обрыв!
Тоненько звякнул подвешенный под дугой жеребца колокольчик, сани резко рванулись, офицеры в них дернулись и покатили со школьного двора. Конвойные, торопясь, скинули с обрыва неостывшее тело, попрыгали быстро в сани и поспешили наутёк. Так прошёл ещё один день войны.
Но почему-то мне запомнилась два основных момента, связанных со школьным двором в Верховье.
Первый, когда мне сзади на плечо навалилась физиономия мл.лейтенанта, говорившего о возмездии. Лицо его я больше никогда не видел и постепенно забыл, а противный запах из желудка и изо рта запомнил надолго. Я вспоминал потом, как перед отъездом они оттащили к обрыву тело убитого. На холодном снегу остались -18- кровавые полосы, освещённые зимним солнцем. Испачкали кровью весь снег! И уехали!
[И] второй момент, который запомнился мне. 149 Во дворе этой самой школы 150 командир дивизии генерал Березин принимал гвардейское знамя 151 15. Березин и Шершин дали клятву, встали на коленки в том самом месте около обрыва и целовали край красного знамени первыми. Красный отсвет от знамени был виден на снегу потому что, как и в прошлый раз, светило зимнее солнце. Но вернёмся к прошедшему дню.
После всего что случилось, солдаты притихли, сутулясь вернулись в комнату и завалились 152 на солому досыпать. Я тоже лёг на свою кровать. Долго лежал с открытыми глазами, смотрел на оживших тараканов, которые ползали около тёплой печи. Зачем 153 эти тыловики нам испытанным воякам преподали кровавый урок?
Через несколько дней меня вызвали в штаб полка и приказали отправиться в Шайтровщину за получением пополнения. Мне вывели из сарая лохматую неказистую лошадёнку и принесли армейское седло.
Уложив на спину лошади седло и подтянув под брюхом подпруги, я вскочил в стремя, перевалил ногу через седло и с места рысью погнал по дороге.
Лошадёнка послушно бежала по большаку. Устав, она сама переходила на шаг, шла без понуканий, вертела хвостом и мотала головой. Но стоило мне подать тело вперёд, не натягивая поводья, она не дожидаясь пинка по бокам, сама переходила на мелкую рысь. Это была умная и сообразительная лошадёнка. Через каждые два, три дня я ездил верхом в дивизию и приводил от туда десятка по два, по три 154 новобранцев. Вот кому нужно было показывать сольный концерт!
Люди были одеты в пёструю одежонку. Кто в чём. У некоторых на ногах были старые подшитые валенки, у других обмотки с ботинками, а у большинства онучи и лапти. Прибывших сразу распределяли по ротам.
Мобилизация в армию проходила так:
Рота человек тридцать обстрелянных солдат ночью незаметно окружала деревню. Вокруг деревни выставлялись посты, так чтобы ни одна живая душа ни дорогой, ни полем не 155 могла уйти из деревни. С рассветом в деревню приезжали уполномоченные по мобилизации. Выбирали избу. По середине избы ставили лавку и два еврея парикмахера усаживали по очереди призывников-новобранцев. Когда его остригали наголо, уполномоченный регистрируя в книгу предупреждал!
— Поймаем где стриженного наголо, — на месте расстрел без суда!
— Все ясно? Сбежишь поймают сразу!
— Слушай и запоминай! Ты зачислен в 421 полк, 119 стрелковой дивизии.
— Запомни эти две цифры!
— А документы?
— Какие документы? Документы тебе не нужны! В роте тебя и так будут знать! Ты будешь числиться в ротном списке. У командира роты на руках документов нет, а ты всего 156 солдат!
157
— В стрелковой роте хлёбово выдают без предъявления документов!
-19- — Видал! Он ещё винтовку не успел получить, а требует документы! — не унимался уполномоченный.
— Тебе что важнее? Винтовка или документ?
— Следующий! Подходи!
— Я тут.
— Чего ты тут? Фамилию говори!
Из каждой деревни набирали до десятка парней и мужиков, брали и хозяев. К вечеру или на следующий день их направляли, для проверки в дивизию. Когда до меня дошла очередь, я получил отсортированную и проверенную партию солдат.
Из числа батраков 158 в деревнях не все оказались пристроены 159. Были и такие, которые болтались без дела. Некоторым, чтобы прокормиться, приходилось слоняться по деревням, обходить всю округу. А какая работа зимой?
Когда наши подошли к Белому, некоторые сразу стали проситься в армию. Это были в основном бездомные бродяги. Они с охотой просились в солдаты. Многие смекнули, что будет мобилизация. Но ждали её по-разному.
Одни хлебнув вольного воздуха бросали насиженные места и ночами растворялись в снежных просторах, уходили в другие районы, где наши роты не стояли и где у них проживали дальние родственники. Другие, полагая, что пришли их последние денёчки, лихо заламывали шапки и начинали упиваться самогоном. И только голодные, бездомные, продрогшие на дорогах, бросали своё батратцкое положение и добровольцами записывались к нам 160. Добровольцев самостоятельно направляли в Шайтровщину.
Такой бездомный бродяга обычно подавался в ближайшую деревню, где стояла рота. Он нерешительно и пугливо смотрел на часового и осторожно, чтобы не потревожить его, спрашивал, где и как записаться в солдаты. Доброволец стоял, переминаясь с ноги на ногу, и терпеливо ждал пока часовой ходил в избу доложить начальству. Не все окруженцы были сыты и тепло одеты. В каждой деревне были лишние руки. С наступлением зимы их стало больше. В некоторых домах жили недовольные и злые старухи, у них за кусок хлеба и за пустую похлебку не раз наломаешь спину. А солдат стоит на посту. Хорошо быть солдатом. Стой и ни чём не думай. А эти деревенские при немцах почувствовали себя здесь хозяйчиками.
Внешний вид такого бездомного окруженца был разительный. Линялая в заплатках и лоскутах куцая поддёвка, подпоясанная верёвочкой. Кусок самотканой тряпки вокруг шеи. Затасканная, потёртая шапка на голове. Крашенные сушёной черникой с дубовой корой исподние подштанники вместо штанов и плетеные из лыка лапти и онучи, крест на крест обмотанные верёвкой. Сколько тряпья было навьючено на таком человеке. Он нёс на себе всё, что у него 161 имелось. Ничего лишнего, лишь то, что нужно ему в дороге. Всё у него держалось на завязочках и верёвочках. Обросшие и не бритые, похожие на стариков, согнув руки и воткнув их в рукава, странники на русской земле спешили по зимним дорогам, перегоняя друг друга, стараясь перехватить кусок лишнего хлеба из-под носа у другого.
-20- У каждого из них на шее болтался оловянный крестик на льняной сучёной нитке. Нехристей и богохульников на порог не пускали. Им, как ворам не было веры. Они не боятся бога, значить не боятся ничего. А если человек не боится бога, он хуже вора и злодея, хуже лиходея и убивцы. Хозяйки молодые и старые все стали не в меру набожны и жадны. Крестик на шее в ту пору и умение креститься были, как пропуск, как 162 добропорядочный знак. Смиренный человек навсяк вызывал сочувствие, сострадание и жалость. Его можно было за корку хлеба заставить целый день работать. Работа, конечно, тяжелая, но набожный человек не посмеет роптать. Он гнёт спину, a хозяин на него рычит.
У каждого за спиной висел холщёвый мешочек, где помещался жалкий скарб, запас тряпиц и всяких верёвочек. Кусок черствого хлеба, пригоршня вареной картошки и кружка, чтобы напиться где воды. Матушка Русь, к временам царя Федора вернулась.
Переступая с ноги на ногу и постукивая лопатками о хрустящий снег, будущий солдатик уже смелей поглядывал на крыльцо, на нём с минуту на минуту должен был появиться часовой, ушедший доложить в избу начальству.
Часовой выходил, пропускал его мимо себя, предлагая зайти, для разговора 163 в избу. Бродяжка теперь у порога не крестился. Он, конечно, нервничал, теребил шапку в руках, здоровался с выходящими из избы солдатами, с поклоном гнул шею, по старой памяти, к чему не привыкнешь, болтаясь как бездомный пёс 164. Но вот его подталкивали в избу.
Откашлявшись с мороза и от холода, он спрашивал, не может ли он записаться в солдаты.
Постепенно замешательство его проходило. Он слышал свой натуральный голос и начинал рассказывать старшине, где и как попал в окружение. Старшина уточнял кое-что, для вида и объявлял ему своё решение!
— Переночуешь здесь в деревне. Разводящий тебе покажет избу! Когда будет кормёжка, вместе с солдатами пойдёшь на кухню! Ночью из деревни не выходить! Переночуешь, а завтра самостоятельно пойдёшь в деревню Шайтровщнну! Знаешь такую? Можешь идти!
— Сычёв! Проводи его на ночлег!
Это были крепкие жилистые парни, мускулистые, голодные, привыкшие к тяжёлой работе 165. Лапти у них разъезжались на гладкой дороге, они торопливо ими перебирали, держа равновесие телом. И вот они добирались до первой деревни, где стояли наши солдаты 166 и начинали новую жизнь.
Постепенно их вливали в стрелковые роты, выдавали оружие, но у них оставался свой прежний зашарканный внешний вид. Прикрыть их шинелями сразу не могли. Но постепенно они снимали с себя тряпьё и лапти, жгли всё это вместе со вшами, разводя костры на снегу. Им выдавали шинели, телогрейки и ватники, валенки, шапки, перчатки и нижнее солдатское бельё.
-21- Но по деревням ещё отсиживалось не мало людей призывного возраста. Переход от подневольной жизни примня и постоянных бабских окриков к солдатской службе проходил не у всех одинаково, с охотой и быстро. Новобранца не только нужно было одеть, поставить в строй, некоторых нужно было с самого начала, учить всей солдатской мудрости. Особенно на счёт страха и паники. «Коли штыком», — в нашу программу обучения не входило. Мы сразу учили войне. Многие из них служили кадровую службу 167 С ними было несколько проще, но испуг первых дней войны нужно было преодолеть в их сознании. Были и такие, которые армии не нюхали. Ничего пообвыкнут, попадут под пули, — станут солдатами.
За короткий срок роты пополнились рядовым составом. Не хватало только младших командиров и ротных офицеров. Окруженцы все шли рядовыми, не смотря на их прежние звания.
Я теперь редко ночевал в расположении роты. Меня всё время посылали то туда, то сюда. Я мотался верхом в седле. Лошадёнка была неказистая, но разумная и привязалась ко мне, как собака.
Приеду в деревню, в какой-нибудь штаб, закину поводья на луку седла и пущу eё шарить по саням и по сараям сено щипать. Где клок, где охапку выдернет, а сама посматривает и всё время следит за мной. Сойду я с крыльца, а она уже здесь. В общем, ходила она за мной по деревне, как собачка 168. Она терпеливо ждала, когда я потреплю её по холке, когда я полезу в карман, достану оттуда кусок сухаря или сахара. После чего мы отправлялись с ней в обратную дорогу, домой. Роту из школы перевели в деревню.
Роту свою я оставил на старшину и на Савенкова. Савенков был рад, что он один без меня хозяйничал в роте. Старшина ездил по округе, доставал в деревнях кой-какие продуктишки и самогон. Где брал по согласию, где менял на барахло, а где раскапывал 169 тайники и ямы и извлекал оттуда съестное. Помогали ему в этом 170 бывшие батраки, теперь новобранцы.
Война по границы раздела с немцами почти не велась. Немцы не выходили за 171 черту занимаемого ими района и следили за нами 172. Стрельбы с обеих сторон совсем не велось. В деревнях в открытую топили печи. Погода долгое время стояла ясная, но немецкая авиация не летала. Потом налетал ветер, небо хмурилось, и неделю подряд бушевала пурга. В один из таких дней, когда в двух метрах ничего не было видно, заблудившийся немец вошёл в нашу деревню. Все эти дни из-за непогоды я находился в роте. А может, надобность отпала меня посылать 173 в штабы.
Немец был весь обсыпан белой порошей. Руки глубоко торчали в карманах шинели. Автомат и чехол с запасными рожками болтался за спиной. Немец подошёл к крайнему дому, посмотрел вдоль улицы, на улице никого. Он решил войти в крайнюю избу, взялся за ручку, дверь была заперта изнутри.
-22- Снег и ветер хлестал по окнам и стенам изб. 174 Немец нуждался в тепле. Он долго блуждал и сильно застыл, выбился из сил и хотел одного, — лечь, отдохнуть и согреться. Завтра он спросит название деревни 175 и доберётся к своим. А сейчас поскорей найти живого человека, забраться на теплую лежанку, закрыть глаза и спать. Он прошёл несколько домов, увидел в окне слабый свет, постоял у порога, огляделся по сторонам и шагнул на крыльцо. Дверь была полуоткрыта.
Немец не предполагал, что в деревне стоят русские. На улице не было ни одного часового.
Часовые в деревне были. Они некоторое время ходили на конце деревни вдоль улицы и смотрели за дорогой.
Кто пойдёт 176 проверять посты в такую пургу? Часовых было двое. Они решили зайти 177 в сенцы, чтобы прикурить. Покуривая, они посматривали в полуоткрытую дверь за улицей. А потом, когда завывание снежной пурги заскребло и завыло ещё сильней, они 178 подались в избу отогреть 179 озябшие ноги и руки.
Немец поднялся на заснеженное 180 крыльцо, следов человеческих ног ни где 181 не было видно. Из этого дома давно никто не выходил на улицу, решил он и зашёл в тёмные сени, прикрыл за собою дверь, она чуть скрипнула. Когда он вошёл в избу, его обдало белым паром, и 182 он спросил в непроглядное пространство:
— Maтка цу хаузе ист? 183
Вьюга за окном продолжала мести и шуршать за стеклом. Часовые, сидевшие 184 на полу на корточках моментально 185 вскочили. Они думали, что их окликнули те двое, что сидели за столом и играли в карты. По середине комнаты спиной к ним стоял немец 186 с автоматом в руках. А солдаты, игравшие в карты, подняли руки вверх и стали подыматься из-за стола. Немец почувствовал между рёбер твердый ствол русской винтовки. Он нехотя опустил свой автомат, сбросил с плеча ремень и положил его на лавку. У него не было сил бороться и сопротивляться. Он вздохнул теплого воздуха, который стоял в избе 187 и остался стоять с поднятыми руками.
Теперь эти двое, стоявшие за столом с поднятыми руками, увидев перемену ситуации, опустили руки и с облегчением вздохнули. Им показалось, что немца привели часовые. А руки они подняли по ошибке, с испуга.
Они рассмеялись, что попали врасплох. Заигрались, мол в карты, не видели. Но смеяться было нечему. Минутой назад немец мог их прострелить из автомата. А теперь, когда они попали вне всякого сомнения в глупейшую ситуацию, они дружно смеялись.
Часовые стояли и хлопали глазами, а 188 те, за столом, радостно заливались смехом, показывали пальцем на немца.
-23- Они были твёрдо уверены, что это часовые привели немца в избу. Один только немец знал, что и как здесь случилось 189 Он немецкий фельдфебель по глупости вляпался в плен 190.
Я накануне вечером вернулся в деревню. Из школы нас перевели в Большую Кобыльщину 16. Здесь-то и произошло пленение немца. Когда меня разбудили и доложили о случившемся, я велел старшине немедленно, отправить его в батальон. Штаб батальона стоял в то время в той же деревне, только занимал другое крыло. Спустя некоторое время немца потребовал к себе лично Березин. О чём говорил он с 191 ним наедине, кто был переводчиком этой беседы, куда девались протоколы допроса, никто в штабе дивизии не знал.
Штабисты меня вызывали несколько раз по телефону и хотели узнать подробности об этом загадочном немце, но я не допрашивал его 192 и ничего не мог сказать 193. Я даже фамилии немца не знал. Автомат и обоймы с патронами я 194 сдал в батальон.
И вот к утру следующего дня в деревню въехали лёгкие 195 саночки. В сопровождении генеральского адъютанта прибыл в нашу деревню тот самый фельдфебель, которого захватили ночью мы. Почему он вдруг явился сюда?
Немцу при мне вернули автомат, 196 документы и мелкое барахло, вроде часов, бензиновой 197 зажигалки и фонарика. Может, фотокарточки солдаты оставили у себя? — подумал я.
Личный 198 адъютант генерала передал мне обоймы с патронами и устно отдал короткое распоряжение, — Немца нужно довести лесом до немецких позиций и отпустить.
Штабных из полка и батальона в деревню Б.Кобыльщина никого не допустили. Я был 199 вроде коменданта пограничной заставы 200.
— Без лишних свидетелей! — объявил мне приехавший адъютант.
— Не теряй времени, лейтенант! Немцу нужно успеть вовремя явиться!
— Ты понял приказ? И никому об этом ни слова! Ни в батальоне, ни в полку ничего не должны знать! Эту операцию проводит лично генерал и ты отвечаешь за неё головой!
Я взял с собой четырех солдат и мы вышли на дорогу. До конца маршрута 201 обоймы с патронами были у меня. Я передам их немцу при подходе к линии немецких позиций.
Проводив немца за лес, я вернулся к себе в деревню. Адъютант генерала ждал моего возвращения.
С каким личным поручением генерала отправился немец к своим, никто из наших не знал. Ходила устная версия, что немец через неделю вернётся и приведёт с собой целую роту немецких солдат.
Прошла неделя, вторая — ни немца, ни роты не было. 202
-24- Но сам факт отправки пленного немца обратно через линию фронта с генеральским поручением потом сыграл свою зловещую роль. Это случилось потом 203, когда дивизия попала в окружение. А сейчас шёл январь, лютый месяц зимы.
Через три дня меня снова вызвали в Шайтрощину за получением 204 пополнения.
Немецкая авиация не летала. Мы жили, как в мирное время. Я проводил занятия по стрельбе 205. Я каждый раз брал небольшую группу солдат и выводил её и низину, за деревню. Солдаты ставили в снег вертикально доски и, целясь [из положения] лежа, стреляли в них. Пули, конечно, летели мимо цели. Они сваливали непопадание на плохую пристрелку винтовок. Тогда я брал у любого из солдат винтовку, просил повернуть доску ко мне торцом, ложился в снег прицеливался и несколькими выстрелами подряд прошивал её по 206 узкой стороне. Винтовки били отлично.
Но дело в том, что при стрельбе в боевой обстановке солдаты не будут целиться, как это делал я. Солдат будет стрелять кой-как и побыстрей. Стреляли обычно с живота. Вот почему на войне прицельные планки и мушки были бесполезны.
А чтобы попасть в торцевую часть доски, прорезь и мушку нужно подводить под цель всем телом, двигая задней частью корпуса и ногами. При стрельбе лежа винтовку доводить под цель руками нельзя.
Ложись спокойно. Винтовку держи не напрягаясь. Подтяни ремень. Натяни его локтем. Приложи приклад к плечу и щеке. Вздохни два раза и посмотри, куда смотрит прорезь и мушка. Если в эту точку поставить мишень, то ты можешь делать несколько выстрелов и все пули лягут в десятку.
Теперь, не трогая тела, отведи ствол винтовки чуть кистями рук в сторону и сделай выстрел. Пуля твоя пойдёт снова по цели. Хотя линия прицела была сдвинута немного в сторону.
Теперь можно проделать другой опыт. Отведи винтовку чуть в сторону от центра мишени и закрой глаза. Сожми цевьё винтовки руками, сосчитай до десяти и открой глаза. Ты увидишь, что твоя винтовка встала на линию прицела точно в перекрестье мишени, на прежнее место. Хочешь научиться метко стрелять, — двигай всем корпусом влево, вправо, вперёд и назад. Шевели ногами, двигай заднюю часть корпуса, смещая коленки. Когда мушка и прорезь окажутся точно под целью, закрой для проверки глаза, сосчитай до десяти и посмотри, правильно ли ты прицелился.
Если всё осталось на месте, делай спокойно выстрел. Спусковой крючок тяни на себя, не торопясь. Все десятки твои! 207
Но учти! 208 Скоро! Хорошо — не бывает. Для стрельбы нужно иметь терпение, полное спокойствие и выдержку. Хочешь отлично стрелять, пройдёшь настоящую 209 школу стрельбы, будешь бить немцев только в левый глаз и не иначе. Скажут, из Москвы прислали профессионала снайпера.
-25- Солдаты слушали и улыбались.
— Потом в окопах будете целить по другому. Может рассказать вам случай один.
— Иду я однажды по траншее. Мы только что выбили немцев и заняли её. Подаю команду, — Огонь!
— Так было дело? Антипов!
— Так! Товарищ лейтенант! Как щас помню!
— Смотрю, стоит солдат. Винтовку положил на бруствер. Ствол кверху. Перебирает затвором 210 и в небо смолит.
— Куда же ты целишься, — спрашиваю я.
— Туды. Товарищ лейтенант!
И показывает мне рукой в сторону немцев.
— А ствол винтовки куда торчит?
— Как куда?
— Как-как! В небо стреляешь!
— А она, товарищ лейтенант, пуля немца найдёт! У неё траектория кривая.
— Про траекторию ты знаешь! А прицел у винтовки зачем? Ты когда-нибудь прицелом пользовался?
— Приходилось два раза. Нас на сборном пункте в тир водили.
— А что же ты в немцев не целясь стреляешь?
— В немцев, товарищ лейтенант, другое дело! Попробуй высунись! Покажись! Прицелься, как в тире! Он тебе из пулемёта так резанёт, что мозги потом не соберёшь, каска дырявая будет.
— А ты хоть знаешь, как прицельную планку выставлять? Определять на глаз дистанцию?
— Нет, товарищ лейтенант, мы ей не пользуемся. Зачем она нам на войне? Она нам не к чему! Мы когда нужно трассирующими с живота стреляем!
Этот разговор с солдатом мне и после, много раз приходил на ум, когда приходилось видеть, как в бою стреляют солдаты. Да и сам я в перепалке стрелял из автомата, не целясь. Дашь трассирующими очередь и смотришь, куда пули пошли. A дай солдатам команду, — Огонь! Вскинут они винтовки и откроют беспорядочную стрельбу, не целясь. А если скажешь, — Почему стреляете не целясь? 211 Сделают вид, что целятся. Если вот по курам в деревне или по зайцу в лесу, это другое дело.
У немецких пулемётов стальные ленты, патроны без закраины, скорострельность стрельбы приличная. Пока будешь целиться, он врежет тебе и будь здоров 212. Пуля 213 может продырявить 214 каску, прошить насквозь лопату, которой ты прикрывал нижнюю часть лица, порвать тебе пасть 215 и горло. Солдат 216 сам на опыте определяет, что ему выгодно и что бесполезно.
Прицел винтовки во время войны совершенно не был нужен. Когда солдат стреляет в тире и видит в мишени дырки, это одно. А стрельба в бою идёт впопыхах, на прицеливание нет времени 217 -26-
В бою нужно видеть ни мушку и прорезь, а куда пуля вошла 218.
Вообще с прицелами на пулемётах во время войны мы «дали маху». Сколько зря погибло хороших и храбрых солдат 219. Станковому пулемёту щит совершенно не нужен, он ему, как «рыбе зонтик», лишняя деталь и всё. «Максиму» в бою не доставало дистанционного управления огнём, для стрельбы с прямых и закрытых позиций. Если бы во время войны мы имели на «Максимах» дистанционное управление, то мы бы не дали немцам поднять головы. Я был пулемётчиком, но в настоящий момент из-за отсутствия пулемётов командовал стрелковой ротой 220.
Как-то утром, в один из январских дней меня вызвали в батальон, для получения задания. Обычно из батальона прибегал связной. Он явился ко мне и сказал, — Вас вызывают к начальству! И ушёл к солдатам. Видно у него там были дружки.
В батальоне мне объявили, что нужно провести разведку, пройти по лесной дороге, которая уходила в район р.Лучесы и Холмских болот 17.
— По дороге проверишь, заходят ли немцы в лесные деревушки, есть ли там население, не стоит ли там партизанский отряд.
В лесу на болотах немцы обычно не стояли. Они наезжали туда лишь иногда 221.
В полку было несколько пар армейских лыж. Их на всякий случай возили в штабной повозке. Лыжи лежали в санях под брезентом, вместе с офицерскими вещами. Там в вещмешках и чемоданах лежали хромовые сапоги, летние фуражки и шинели сшитые по талии. Полковые портные 222 трудились в поте лица, чтобы не попасть на передовую. Они пороли 223 новые солдатские шинели, 224 не разгибая спины строчили и резали, дымили утюгами.
Вначале швейное дело в полку было поставлено слабо. Швы метали вручную, работа подвигалась медленно. Но вот в одной отбитой у немцев деревни, тыловые прихватили швейную ручную машинку и дело пошло веселей. Машинка стучала до ночи.
Для работы портных нужно было тёплое помещение. Их не обижали. Они были нужные люди в полку. Все штабные были старательно обшиты. Вид у них был по военной моде 225, голос воинственный, пропитый и зычный. Шапки они подчеркнуто сдвигали на брови. Рожи у них были нахальные и сытые. В разговоре они резали словами, как шашками. А мы, офицеры стрелковых рот, имели простые солдатские шинели или полушубки.
Мне был показан по карте маршрут и велено было идти в сарай за получением лыж.
-27- Я пошёл за писарем в сарай, где стояла штабная повозка. Писарь долго возился под брезентом, пока не выкинул оттуда шесть пар лыж и палки.
— Вот! — сказал он и бросил лыжи на снег около сарая.
Выйдя из сарая, он запер двери на висячий замок и не сказав ни слова 226 удалился в штабную избу. У него был такой вид, как будто его оторвали от стратегической карты в момент, когда решалась судьба целой войны или, по крайней мере, значительной операции.
Я осмотрел каждую пару, подобрал к ним палки и остался доволен. Крепления у лыж были в полном порядке.
Шесть человек я поставлю на лыжи. Это будет моя первая группа. Остальные, тоже около шести, пойдут вслед за нами пешком по дороге.
Если мы в лесу наткнемся на немцев, на лыжах 227 можно будет их обойти стороной по глубокому снегу.
Каждую пару лыж и палки я поставил к стене и сказал часовому, что пришлю старшину, он их заберёт попозже.
Давно не ходил я на лыжах. Прошёл ровно год с тех пор, как нас в училище гоняли на лыжах. Завтра с рассветом предстояло двинуться 228 в лес.
В подобную разведку мы шли первых раз. Обычно после наступления на какую-нибудь деревню мы пускались в путь по дорогам, догоняя немцев. Встречали на дорогах засады, несли потери, иногда и сами прихватывали немцев. Всякое бывало на войне.
Когда стрелковая рота преследует немцев, делается всё просто: впереди идёт головной дозор, и следом за ним, на расстоянии прямой видимости 229 топают остальные. Никаких боковых дозоров. На войне мы всё упрощали. Русский солдат нутром чувствовал, что делать и как. Он шёл по дороге, пока его не обстреляют. Вот тогда он и решит 230, соваться вперёд или проще отлежаться.
И в этот раз я не стал мудрить и разрабатывать план разведки по науке. Четыре солдата встали на лыжи и пошли вперёд. На одних лыжах шёл я, на других ординарец. Пешая группа в шесть человек двигалась сзади.
Лесная дорога, по которой мы шли, была засыпана снегом. 231 Идти по такой дороге на лыжах легко. Только пешие отстают. Мы часто останавливались и поджидали заднюю группу.
Дорога всё время уходила вниз. Заросли леса меняются с просветами. Когда-то здесь за болотом и лесом проходил передний край нашего укрепрайона. Теперь эти бетонные сооружения занимали немцы.
Деревья, покрытые пушистым инеем, несколько разошлись, показалась опушка и деревенская изгородь. В деревне проживало несколько семей, но в основном старики, женщины и дети. За деревней, как нам сказали, -28- верстах в двух за болотом проходила дорога, по которой ездили немцы. Старик сказал нам, что немцы заезжали в деревню несколько раз. Потом выпал глубокий снег и с тех пор они не являлись.
Я поговорил с дедом о том, о сём, дал солдатам передохнуть. 232 Дед угостил нас своим самосадом. Табак крепкий, два раза курнёшь и дух перехватывает 233.
По возвращению в Жиздерово, я доложил комбату данные о разведке.
Когда стрелковые роты были пополнены солдатами, мой ротный район обороны расширили. Взвода теперь стояли на уровне деревень Заболотье, Жиздерово, Б. Кобыльщино и Васильево 18.
В низовые деревин едешь всё время под горку. Сидишь в санях, а лошадёнка по дороге мелкой рысью трусит.
Как-то вечером, когда я ложился спать, Савенков затеял разговор, что нужно проверить в низовых древнях солдат 234. Никогда он туда не ездил, а тут загорелся нетерпением и успокоиться не может. Пришёл старшина и с ним заодно.
— Поедем-поедем! Надо посмотреть, как там живут наши солдаты.
— Вчера из нашего взвода пришёл от туда связкой. Говорит, харчами они там из местных ресурсов богаты.
— Поехали лейтенант! Остановимся где-нибудь в маленькой деревушке.
— Гнать по дорогам 235 не будем. И в батальоне будут довольны, что ты не дожидаясь их указаний, сам проявляешь инициативу, — доказывал Савенков.
Я согласился. Велел старшине готовить на утро лошадь и сани. Утром я пошёл в батальон, сказал, что поеду в дальние взвода с проверкой.
Старшина подогнал к крыльцу сани, в них уже сидел Савенков. Ждали только меня. В батальоне не возражали, чтобы я проверил дальние рубежи.
— Садитесь, товарищ лейтенант, я вам сенца постелил. Мягко будет ехать.
— Мягко стелешь, да жестко спать! 236 — ответил я, как-будто, что-то предчувствуя.
— Поедем под горку. Рысью, глядишь, часа через два добежим.
Где-то там, за лесными прогалками находятся небольшие деревеньки. Они расположены в стороне от большаков. Наших солдат там немного, но устроились они там лучше, чем мы. Живут по избам свободно. На желудке у них сытней и веселей.
Лошадь бежала под горку, я сидел и смотрел по сторонам. Места мы проезжали безлюдные, занесённые снегом. Я почему-то не думал, что мы можем попасть в засаду к немцам. Часа три катились мы вниз по дороге. И вот между двух перелесков увидел я укрытые снегом крыши. -29- Повсюду из печных 237 труб валил сизый дым. Двое часовых, на всю деревню, встретили нас, приветливо улыбаясь.
— Сюда, сюда! — кричали они. Но старшина повернул в другую сторону и подъехал к дому. Савенков спросил старшину:
— Здесь штоль?
Видно было, что они между собой о чём-то договорились. Раз с полуслова понимают друг друга. В деревне, где Савенков ни разу не был, у него со старшиной были общие дела.
— А где командир взвода? — спросил я старшину.
— Сначала перекусим, вот здесь у хозяйки, она уже ждёт, а потом и к командиру взвода зайдём.
Я пожал плечами, — Перекусить не мешает!
Мы вошли следом за старшиной в прибранный дом. Хозяйка лет тридцати пяти хлопотала у печи за перегородкой. Мы вышли в сенца, старшина полил нам на руки, что было необычно, мы вымыли руки и он подал нам полотенце. Старшина, покашливая, пригласил нас за стол.
— Это наш лейтенант, командир роты, — представил он меня хозяйке.
— А это, прошу любить и жаловать наш комиссар, я вам о нём говорил.
На столе стояла квашеная капуста, заправленная луком и льняным, пахучим маслом, мягкий ржаной хлеб, горячая картошка и несколько кусков сала. Старшина потёр ладони и взглянул на хозяйку, та видно поняла его без лишних слов. На столе появилась бутыль самогона. Наполнили стаканы, хозяйка подсела к столу, мы чокнулись и выпили по первой.
Когда налили вторую, а это опять был стакан до краев, вторую я пить отказался. 238
— Мне нужно ехать! — сказал я, посматривая на старшину. Старшина быстро согласился. Он перекинул через губу второй стакан, торопливо закусил и добавил:
— Мы оставим здесь товарища политрука. Завтра я заеду за ним, а мы с вами товарищ лейтенант мигом сейчас весь район обороны объедем.
Я взглянул на Савенкова, он продолжал сидеть за столом и лыбился. Я хмыкнул, покачал головой и направился к двери на выход. Старшина, одеваясь на ходу, зацепил 239 рукой ещё стакан, схватил горсть квашеной капусты и заправил её пальцем в рот. Капуста торчала у него между губ, как торчит клок сена у лошади во время жвачки, когда она вдруг поднимет голову и смотрит куда-то.
Старшина вышел на крыльцо и замахал повозочному рукой, давай мол, сюда к ступенькам. Сани скрипнули, оторвали примёрзшие полозья от снега и подкатили к дому. Мы заехали к командиру взвода, побывали в деревнях, где стояли наши солдаты и к вечеру вернулись домой в 240 Кобыльщину (??? уточнить по карте).
-30- Прошло около недели, поездку 241 можно было бы и забыть, но одно неприятное обстоятельство всколыхнуло всё снова.
Через неделю меня вызвали в штаб и велели дать объяснение по поводу организованной мной пьянки. Ты оказывается ни с проверкой ездил. Ты морально разложился и спился. Сахар, положенный солдатам, пропиваешь в деревнях.
— Вы что с ума сошли! — с возмущением выкрикнул я.
— Я вообще не пью! Откуда вы это взяли 242?
— Ты лейтенант не крути! В деревне был? Самогонку пил? У нас есть доказательства.
— Какие доказательства? Вы меня на слове не ловите!
— А это что?
— Что?
— Донесение Савенкова. В донесении про пьянку и про сахар прямо сказано.
— Ну и подлец?
— Кто подлец?
— Кто-кто? Савинков! Сам вылакал всю четверть самогонки, сидел в 243 деревне с бабой два дня и на меня всё свалил.
Видя моё явное и не напускное возмущение, штабные отпустили меня. Я вернулся в роту. Савенков, как ни в чём не бывало, ходил по деревне.
— Слушай ты! — сказал я ему.
— Как ты мог написать такую гадость?
— Как мог?
— А ты хотел бы, чтобы всё это повесили на меня. Не забывай, я всё-таки политработник! А ты кто? Ты просто беспартийный лейтенант. Теперь ты можешь, что хочешь клепать на меня, тебе никто не поверит. Я тебя вовремя скомпрометировал. А если бы они узнали про сахар, что это я, у меня бы партийный билет отобрали. А тебе что? Тебе ничего! Тебя же видели солдаты, когда ты вместе со мной к этой бабе заходил.
— А когда я уехал, не видели! Так что свидетелей, что я там на два дня остался нет.
— Ну и подлец же ты! На тебе Савенков пробы ставить негде! Откуда только такие твари берутся.
На этом наш разговор прекратился. Я пошёл спать. Лег на соломенный матрас, долго ворочался, перебирал в уме всю эту историю.
На следующий день меня снова вызвали в штаб, и я получил приказ. Рота снимается и направляется в город Белый на смену другому батальону.
Утром я построил людей. Старшина проверил наличие солдат, оружия и вещей, всё оказалось на месте. Я подал команду, и рота тронулась по дороге. Мы должны были самостоятельно добраться до деревни Журы, а там нас через Демидки и Струево выведут на передний край обороны к Льнозаводу.

* * *



Сноски

*01 [Гостенево.] Карта (50 kb) Источник


*02 [Здесь и далее, — «Это нам, муде ферштейн!», игра слов по созвучию, заменитель ненормативных выражений в повседневной лексике автора. Эпизод допроса пленного объясняет происхождение фразы.]
— Ich werde mude. Verstehen Sie?
— Это нам,  муде ферштейн!


*03 [161 пд.] Схема (50 kb) Источник


*04 [Вокруг Ржева.] Схема 19 (50 kb)


*05 [р.Сишка.] Карта (50 kb) Схема (50 kb)


*06 [119 сд уходила в глубокий тыл к немцам.] Схема (50 kb)


*07 [г.Белый – Шиздерово – Бол.Малявня.] Карта (50 kb)


*08 [По факту событий после 21.01.42, см. схему *06.]


*09 [Савенков – Список безвозвратных потерь с 01 по 10 апреля 1943 года.] Скан (28 kb) Источник
(Текст g20s03 – Климятино.) Карта (50 kb)


*10 [См. схему *05.]


*11 [Шиздерово – Верховье – Шайтаровщина – Белый.] Карта (50 kb)


*12 [Журы – Демидки – Струево – Льнозавод.] Карта (50 kb)


*13 [По плану на март-апрель 1942 года гарнизон Белого составлял 1700 человек.] Скан (30 kb) Источник


*14 [Из-под Волыново, северо-восточнее Зубцова.]


*15 [Генерал Березин А.Д. принимет гвардейское знамя.] Снимок (50 kb) Источник


*16 [Большая Кобыльщина.] Карта (50 kb) Источник


*17 [Река Лучеса.] Карта (50 kb)


*18 [Заболотье – Шиздерово – Б.Кобыльщина – Васильево.] Карта (50 kb)



Зачёркнутый текст
(правка автора)

*001 |в темноте. Попробуй их найди и подними.|


*002 |У страха глаза велики.|


*003 |можно взять и без потерь|


*004 |немцы не выдержат и побегут|


*005 |новичков|


*006 |Как они пойдут в ночную атаку?|


*007 |солдатам|


*008 |Поговорить они были любители. Часовые день и ночь болтали вроде как одно и тоже.|


*009 |в мою сторону и вставать не желают|


*010 |Повышать|


*011 |Они|


*012 |пошёл на деревню|


*013 |Некоторые|


*014 |с десяток шагов|


*015 |полоснёт из пулемёта. Мурашки ползут по спине. Дыхание перехватило. Я продолжаю идти. И каждый свой шаг вперёд я считаю последним.
Умирать нет охоты. Почему я должен идти впереди всех своих солдат и показывать им пример, проверяя своим телом, на себе будет немец стрелять или нет. Почему я должен подставлять себя первым под пули? Почему они, мои солдаты должны прятаться за моей спиной? А потом скажут, что я в составе стрелковой роты в атаку ходил.
До деревни десять шагов. В висках тупыми ударами пульс отбивает последние секунды. Сейчас может всё кончится. И вот я исчезаю в тёмной дыре ворот. За моей спиной кто-то тяжело дышет, это небольшая группа моих солдат. как я и предполагал.
В сарае пусто. Внутри снежные сугробы. Сверху с дырявой крыши, из-под снега свисают пряди прелой соломы. Солдаты ручейком вливаются в открытые ворота сарая. Они несколько оживились, но стоят настороженно, проглотили страх и слюну, но безстрашия не обрели. Они рады, что без выстрела добрались до сарая и забрались вовнутрь. Стоят сбившись кучей и смотрят на меня. И опять всё с начала! Пока я не выйду из сарая, они не сделают шага вперёд, ни один с места не тронется. Как будто мне одному нужна эта «вшивая» деревня и война.
Сержанты жмутся в общую кучу. На фронте они такие тихие и робкие, не то что в тылу. В тылу они горластые, глотку дерут на солдат, покрикивают, гнут их в дугу. Куда девалась их прыть?
Что могу я один сделать с полсотней солдат? Старички мои знают, чего стоит жизнь. Я в роте самый молодой. Кричать и выкидывать их из сарая нельзя. Избы, где находятся немцы близко. Я рукой показываю кому куда бежать, а они стоят неподвижно и тупо смотрят на меня, жмуться друг к другу.
Но среди них есть и такие, которые посмелей. Человек пять не больше. Они выглядывают из ворот сарая, но сделать шаг навстречу смерти боятся. Что делать? Не вытаскивать из сарая по очереди каждого за рукав, не выпихивать их, не подталкивать их в спину коленкой под зад, не вышвыривать их наружу за шиворот. Они стоят и выходить из сарая боятся.
Потом конечно будут взахлёб рассказывать, как они рывком ворвались в деревню. Я делаю два шага к стоящей толпе, они отступают на два шага назад в глубь сарая.
— Ну и войско! Мать их, вашу за ногу! — вслух выпаливаю я.
Я подзываю знаком руки пятерых самых шустрых и показываю им на ближайшие два дома. Солдаты в знак согласия машут мне головой.
Я оглядываюсь на остальных, качаю головой и матерюсь вполголоса, грожу в их сторону кулаком и сам с пятерыми выхожу из сарая.
До ближайшей избы короткий бросок. Мы пригнувшись бежим по лгубокому снегу, вскидывая вверх коленки. А солдатики мои. что остались в сарае, не особенно спешат, а посматривают, что будет с нами дальше.|


*016 |слушают|


*017 |нельзя|


*018 |Они не спешат, не торопятся вперёд, у них седьмой ржавый тормаз включён и дрож по всему телу.
Мы обходим боковой стеной избу, немцы сразу обнаруживают нас. начинают орать и открывают стрельбу. Под огонь попадают те, кто топает позади.
Нас немцы не видят, потому что мы ушли вперёд, стоим за стеной. Теперь, когда немец открыл стрельбу, можно и мне орать и подавать во весь голос команды.
— Вперёд! — кричу я.
— К стенам! К избам! В огородах вас всех перебьют!
— Броском вперёд! Мы вас прикроем пулемётом!
— Дай огонька! Вдоль улицы короткими очередями! — говорю я солдату.
Он высовывается из-за угла, смотрит вдоль улицы, ложится на снег, ставит пулемёт и ведёт огонь короткими очередями.
Накануне наступления в роту прислали ручной пулемёт с двумя дисками патрон. Полковые при этом сказали, — Вот мы тебя усиливаем огневыми средствами, даём пулемёт! Деревня поэтому должна быть взята во что бы то не стало.
Автомат ППШ был только у моего ординарца. Вот собственно и все огневые средства.
Я хмыкнул под нос и сказал, — Пулемёт и автомат на целую роту помоему это маловато и вы это подаёте как огневые средства? Тут батареи пушек мало! А вы хотите, чтобы я это сделал с одним пулемётом? Две роты солдат уже легли под Чухино. А результатов нет. На снегу под деревней лежат сотни трупов. И вы хотите, чтобы я с одним пулемётом взял деревню.
— Ни одним пулемётом! У тебя полсотни солдат!
— У меня полсотни солдат! Как полсотни патрон. Сразу выстрелил и их не стало.
Как всегда, в первый момент атаки затык, солдаты топчутся на месте. Ни мы, ни немцы не можем разобраться на чьей стороне перевес. Мне с солдатами нужно бежать вперёд, только этим, так сказать, манёвром, мы можем нагнать на немцев страха или вызвать панику.
Я задаю себе вопрос. Почему раньше стрелковые роты ночью не ходили в атаку. Почему их посылали на деревни только в светлое время, с утра. Ночью можно было незаметно сделать рывок, ворваться в деревню с меньшеми потерями. Раньше наверно с НП батальонов и полков хотели посмотреть, как ходят цепью солдаты в атаку.
Стрелок солдат не разведчик! Одиночная подготовка солдата слаба! Он идёт вперёд, когда видит, что все идут. Страх велик. Ночью он может ткнуться и пролежать в стороне, или сзади бездействуя. Он идёт и смотрит по сторонам, и оглядывается. Есть ли кто впереди? На пули ещё не напоролся?
Я взглянул вдоль деревни. Немцы по всем признакам тронулись и побежали. Попробуй не сбеги, когда на тебя наседают русские Иваны.
Белые маскхалаты подобрались к двум избам. Я подаю команду и солдаты вываливают на улицу. Они растекаются по деревне, немцы увидели нас и заорали. Это и был тот самый момент, когда отчаянный вопль немцев вызывает панику. Наши, кто понимал, давно ждали этого момента. Теперь солдат может разогнуться и не сдерживать дыхания.|


*019 |и наши выстрелы|


*020 |затрещали|


*021 |и сараев|


*022 |подскочившего солдата|


*023 |из вида|


*024 |на дорогу|


*025 |языка|


*026 |розвальни|


*027 |оставленных трофей и съестного|


*028 |кое-что впопыхах|


*029 |с верху|


*030 |У немцев на войне было всё, вплоть до самой последней мелочи. Вот какое количество всякого барахла таскали с собой немцы.|


*031 |ноги|


*032 |иллюстрациями|


*033 |— подтвердил кто-то.|


*034 |но тоже навострили уши|


*035 |Хотя|


*036 |как следует|


*037 |Тут не зевай!|


*038 |что он остался жив|


*039 |, уловив мою мысль на лету|


*040 |быть бы до самого утра|


*041 |командир взвода|


*042 |успел|


*043 |дверь|


*044 |какую|


*045 |приведённого из избы|


*046 |ординарцу|


*047 |к себе|


*048 |или обещания наград|


*049 |Видно|


*050 |прилезать их на пробор|


*051 |Ещё бы! Ему предстояло отправиться в путь.|


*052 |по ней|


*053 |и неожиданно заревел|


*054 |сквозь слезы|


*055 |залился опять слезами|


*056 |сначала|


*057 |Плач продолжался.|


*058 |этот|


*059 |После отпуска он сам к нам вернётся.|


*060 |Солдаты|


*061 |торжествующим|


*062 |сопровождать обоз|


*063 |правее|


*064 |следования|


*065 |без ясного представления где ты|


*066 |находишься|


*067 |сколько времени мы прошли данный отрезок пути|


*068 |следовать|


*069 |наблюденем


*070 |Ударили|


*071 |чтобы|


*072 |немцы разбежались в обе стороны|


*073 |в тыл к немцам|


*074 |той|


*075 |пошли вперёд|


*076 |деревни|


*077 |в накинутых наспех полушубках|


*078 |Одного в розвальнях|


*079 |вольготной|


*080 |судача, не торопясь|


*081 |из местных|


*082 |И живи по моим законам. Я на твою кормёжку посажу двоих. И они будут рады и благодарны. А ты ступай, места себе поищи.
Рынок рабочей силы здесь процветал жестокий. На батраков смотрели ни как на людей, а как на рабов и быдло. Некоторые из хозяев имели по пять, по шесть батраков. В лесу заготавливали брёвна, собирались строить мельницы, разводить табуны лошадей, и стада овец и коров.
Как говорил Маркс, держалось на прибавочной стоимости. Хозяева пользовались несчастьем и горем бездомных бродяг. без дела солдат.Их за корку хлеба и за плошку пустой похлёбки, они трудились, можно было заставить с утра до вечера, до тёмной ночи гнуть спину. Я вспомнил про Луконина. Ведь его солдаты тоже где-то работают в батраках.|


*083 |сколько хочешь, хоть отбавляй|


*084 |гнуть на своих хозяев спину и работать на себя|


*085 |сейчас гнули спины|


*086 |присматривал|


*087 |и прижимистый|


*088 |они заработали на постое|


*089 |сидели ладно|


*090 |туда-сюда|


*091 |Хозяин на них смотрел свысока, как на работников.|


*092 |не дряблые|


*093 |, древние старики|


*094 |на передке, каждый из них ценился дороже, чем необстрелянный здоровый мужик или парень. Эти сморщенные, слабые видом ротные старички.|


*095 |душой слабы и|


*096 |следом|


*097 |грех свой нужно искупить|


*098 |крестьянин|


*099 |русского солдата|


*100 |в тылах полка|


*101 |теперь|


*102 |на постой|


*103 |Савенков|


*104 |своим фронтом|


*105 |другим|


*106 |должен следить|


*107 |должен|


*108 |солдат|


*109 |нет|


*110 |со зла,|


*111 |можно сказать что угодно|


*112 |ковром обделанные|


*113 |пыля снежной пылью|


*114 |по бёдра в снег, пропуская важное|


*115 |кованных железом|


*116 |шипя и фыркая мимо|


*117 |слышать не мог|


*118 |полковое начальство|


*119 |крутой|


*120 |и всем другим|


*121 |на ночь|


*122 |ушедшего за едой,|


*123 |спать|


*124 |серая масса кучей|


*125 |Солдаты сразу повалились на пол, пустили запах махорки и, конечно русский дух. «Здесь русский дух, здесь Русью пахнет!»|.


*126 | и портами|


*127 |дала себя сразу знать/не позволяла в тухлой|


*128 |воздух|


*129 |и можно нормально на них спать|


*130 |этими|


*131 |а остальное разбросали|


*132 |на полу|


*133 |А другой батальон по окраине занимал оборону|


*134 |но был укреплен|


*135 |численностью до полка| 13


*136 |в районе Старицы|


*137 |меж изб и баб|


*138 |успокоившись|


*139 |Но|


*140 |лишь бы поговорить|


*141 |поклон|


*142 |родным|


*143 |потом получат и|


*144 |на охрану|


*145 |его ранило|


*146 |Свидетелей и подтвержденных фактов у него нет.|


*147 |в конце концов|


*148 |сказал я себе под нос|


*149 |когда|


*150 |, где когда-то остались кровавые полосы|


*151 |дивизии|


*152 |сразу спать|


*153 |они нам|


*154 |солдат|


*155 |убежал|


*156 |на всего рядовой|


*157 |— Следующий! Подходи!|


*158 |мужского населения|


*159 |в хозяйстве|


*160 |в армию|


*161 |было|


*162 |хороший|


*163 |с начальством|


*164 |по дорогам|


*165 |за кусок хлеба|


*166 |штабы|


*167 |армию|


*168 |не как лошадь, а как дворняжка|


*169 |брошенные|


*170 |местные мужики|


*171 |свою|


*172 |но зорко следили за нашими, наши тоже не трогали немцев|


*173 |куда|


*174 |Он|


*175 |справится о дороге|


*176 |в такую шальную погоду посты проверять, когда глаза снежной порошей лепит|


*177 |зашли только|


*178 |решили зайти|


*179 |окоченевшие|


*180 |укрытое снегом|


*181 |на нём|


*182 |он не увидел, что за столом сидят двое русских в военной форме|


*183 |— спросил он в пространство.|


*184 |у печи|


*185 |проснулись и|


*186 |на изготове|


*187 |, так|


*188 |они|


*189 |произошло в избе. Он ясно знал кто, кого и когда брал в плен. Теперь ясно стало одно, он немец.|


*190 |попал плен / оказался в плену|


*191 |немцем|


*192 |и кроме того, что он фельдфебель|


*193 |на их вопросы|


*194 |отдал приехавшему генеральскому денщику|


*195 |шитые ковром|


*196 |обоймы с патронами,|


*197 |немецкой|


*198 |офицер|


*199 |как бы|


*200 |закрытой полосы|


*201 |рожки от автомата|


*202 |Но сам факт|


*203 |в апреле|


*204 |в роту|


*205 |и штыковому бою|


*206 |торцу|


*207 |Учись стрелять братец!|


*208 |при этом!|


*209 |высшую|


*210 |и стреляет в небо|


*211 |Они всегда могут|


*212 |спокоен|


*213 |не только|


*214 |твою|


*215 |порвут тебе|


*216 |своей кровью|


*217 |патроны не считают|


*218 |куда она после выстрела воткнулась. Если бьёшь из пулемёта, ты должен видеть сразу результаты, куда пошли лентой трассирующие.|


*219 |людей|


*220 |солдатами стрелками|


*221 |и случайно|


*222 |Абрам и его подручный|


*223 |, и выворачивали|


*224 |они|


*225 |приличный и гордый|


*226 |ничего|


*227 |лыжи нам могут очень пригодиться, всегда|


*228 |на лыжах|


*229 |двигаются|


*230 |смекнёт, куда ему податься и что делать дальше|


*231 |На дороге никаких следов.|


*232 |Солдаты разжились у деда|


*233 |переводишь|


*234 |роты|


*235 |зря|


*236 |лежать|


*237 |кирпичных|


*238 |Хотя четверть самогонки стояла на столе.|


*239 |опрокинул|


*240 |Жизьдерово|


*241 |эту|


*242 |всё это|


*243 |той|