Фельдфебель Пфайффер

Декабрь 1941 года
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
25 декабря немцы встали на рубеже: Иванищи, Александрово, совхоз Красноармеец,
Леушкино, Гостенево, Чухино, Климово, Никольское, Сидорово 01. В боях у деревни
Чухино дивизия понесла большие потери. 30-го декабря 1941 года дивизия находилась
в составе 31 армии. 250-я сд ??? прорвала фронт на участке Гостенево-Чухино, а 1-го
января 1942 года 02, повернув на Ржев, дивизия была передана в 39 армию 03.
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

Из показаний пленного солдата саперного батальона 262 пех.див. 04 Руди Наделя.

В избе на широкой лавке у замёрзшего окна сидел обросший и замотанный тряпьём пленный немец. Сложив руки и опустив их смиренно на колени, он сказал нерешительно:

Пленный понял, 001 покачал головой и о чём-то задумался. Солдаты умолкли. В избе наступила тишина. Прошла минута. Немец, как бы очнулся, обвёл нас сидящих грустными глазами и стал рассказывать свою, как он выразился, печальную историю.

Рассказ о немецком обозе имел 002 два источника. Один, — это то, что рассказал нам немец, а другой, это то, что мы видели сами в пути. Дело в том, что по дороге из Чухино на Климово и Никольское перед нами двигался немецкий обоз.

На передовую никто ходить не хотел. Даже в тех случаях, когда нужно было мне что-то разъяснить и передать, меня вызывали в батальон или в штаб полка.

Роту, так роту! — подумал я и отправился в штаб полка 003.

Как[ая] фамилия [была у] этого штабника я точно не помню. Но по-моему это был 004 Максимов. Теперь ведь, это не важно, кто именно, это был.

В то время я не вылезал с передовой, редко бывал в тылах и штабе, не всех штабных и тыловых знал в лицо и по фамилии. Я хорошо различал их голоса по телефону. Уж очень далеко от передовой сидели они тогда, в сорок первом. Так было заведено, что штаб и полковые тылы вставали от передовой подальше, чтобы 005 до них не долетали снаряды 006.

— Во второй батальон уже звонили! Солдат тебе выслали! Иди погуляй! Выйди на улицу, там их и обожди.

Я вышел из избы на волю, посмотрел на толстые бревна, валявшиеся за углом, огляделся кругом, подошёл к поваленному дереву около забора, стряхнул варежкой лежавший по верху 007 снег, достал кисет, сел и закурил. Я сидел у дороги, по которой вот-вот должны были подойти солдаты моей новой роты. Часа через два на дороге появились четверо, а потом ещё двое 008.

Я посмотрел на них. Солдаты бывалые. Но их всего шесть 009. Но это не рота. По внешнему виду солдаты пришли с передка. Полкового обозника, его сразу видать с расстояния. Его по спине, по бокам и животу отличишь, по поясному ремню, по прохиндейской роже, по вороватому острому взгляду. А эти шестеро были простыми 010 солдатами. У них на лице, как на лике святой иконы, смирение и 011 мудрость войны.

— Давай доложи! Шесть человек из второго батальона по приказу штаба явились 012! Вот передай! — и солдат подал часовому сложенную пополам записку.

— Садись возле забора, братва. Можно курить! — объявил он, стоявшим на дороге солдатам 013.

Те сошли с дороги, расселись в снегу возле изгороди, размотали свои кисеты и начали крутить 014.

Солдат было всего шесть. По военному времени, куда не крути, а человек тридцать солдат я должен иметь в новой роте. Я никак не предполагал, что эти шесть и есть моя новая рота. Солдаты рядом сидят на дороге и пускают дымки 015. Я тоже покуриваю и посматриваю на них, не подозревая, что это 016 с ними мне нужно будет куда-то идти.

Но вот на крыльце показался тот самый штабной 017, к которому я прибыл по вызову. На нем был новый полушубок и валенки, загнутые под коленками на выворот. Увидев 018 меня, он спросил, — Ты чего сидишь лейтенант? 019

— Ты, когда разговариваешь со старшими, должен встать 020!

— А ты не можешь спросить?

Я обернулся и посмотрел 021. Теперь я их рассматривал совсем с других позиций.

— Да, да! — сказал Максимов и посмотрел на меня, — В чём, мол, 022 есть ещё сомнения?

— Придёт пополнение, получишь ещё полсотни. А пока с полкового склада получишь патроны, гранаты и хлеб на этих солдат 023. Я позвоню, чтобы тебе сегодня всё выдали. Ручных пулемётов в полку нет. Рассчитывай 024 на винтовки и гранаты.

Хлеб и патроны мы получили без всякой задержки. Максимов показал мне по карте маршрут движения и поставил задачу 025 на разведку дороги и лежащей за лесом деревни. Пока я не получил пополнения, он решил меня использовать, как разведку и сунуть вперёд.

До самой ночи мы пробирались через заносы и сугробы по заброшенной лесной дороге. Время и расстояние, пройденное нами, мы определяли на глазок. Часов у нас не было 026. По моим расчётам мы должны были 027 пройти половину пути. Я решил дать солдатам короткий отдых и объявил привал. Лесная глухая дорога должна была скоро кончиться, и мы должны были выйти на очищенную проезжую дорогу, по которой ездили немцы.

Погода нам благоприятствовала. На полянах и открытых местах шуршала пурга. Порывы ветра хлестали в лицо, когда мы из густого ельника вдруг выходили на открытое место. Верхушки высоких елей метались 028 над лесом.

Солдаты мои не молодые, почти все в годах, идут не торопливо, через каждую сотню шагов останавливаются. Объявляю привал. Все ложатся в снег. Я мгновенно засыпаю. Лежим вроде не долго. Мороз и озноб хватают за локти, колени и спину. Открываю глаза и ловлю себя на мысли, — только что лёг и сразу уснул 029.

Сколько времени я проспал? Сказать не могу. Солдаты лежат в снегу с закрытыми глазами. Поднимаюсь на ноги, махаю руками, ударяю себя по замерзшим бокам. Расправляю плечи, разгибаю 030 спину.

Подаю солдатам команду «Подъём!». Переступаю через сугроб и выхожу на лесную дорогу. Впереди идут два coлдaтa, я с остальными cлeдyю 031 сзади 032. Так 033 проходит ещё некоторое время. Но вот двое солдат попятились назад и залегли в рыхлый снег. Я подаю знак рукой, идущим 034 сзади остановиться и пригнувшись выхожу вперёд. Подхожу к двум солдатам, они мне показывают рукой на проезжую дорогу.

035 Мы могли обойти лес по другой окольной дороге. Но мы сократили свой путь через лес напрямик. Меня с солдатами пустили вперёд, а батальон и часть полкового обоза пойдёт по наезженной дороге, вокруг леса.

Я вышел на дорогу, посмотрел влево и вправо, обратил внимание 036 на 037 свежие следы. Глубокие борозды от саней, конский помёт, следы солдатских ног были 038 припорошенные снегом. Мне почему-то в голову пришло, что нас обогнал батальон и часть 039 обоза.

Я сделал привал, и мы проспали много времени в лесу! — подумал я. 040 Батальон и обоз обошли меня на дороге. Теперь будет скандал! Штабные меня загрызут!

— Вот что братцы! Проспали мы на привале! Теперь нужно прибавить шагу и догонять своих. Они обошли нас на дороге 041.

Осмотрев ещё раз дорогу, по которой прошли люди и лошади, я повернул налево 042 и поспешил в деревню. 043

Лес кончился. Дорога пошла по открытому полю. 044 Ветер и снег здесь хлестали остервенело 045. Мы несколько раз останавливались, летучий снег до боли резал лицо. Я смотрел вперёд, искал глазами 046 темные подвижные точки на белом фоне 047. Может где ветром выхватит из снежной пороши людей, лошадей и повозки 048. Но снег налетал с новой силой, хлестал по глазам и застилал всё кругом. Несмотря на метель 049 мы видели местами на дороге почти свежие следы, которые оставил обоз. Мы шли по следам. 050 Но из-за летящего снега 051 впереди ничего нельзя было рассмотреть.

Получив задание от Максимова, я по его карте внимательно рассмотрел и запомнил схему маршрута. Я видел тогда, что при подходе к деревне на карте был обозначен овраг. Вот именно здесь я и рассчитывал обогнать своих обозников. Пока лошади с гружёными санями обогнут овраг и переберутся через 052 заносы, мы обойдём их и возможно первыми успеем войти в деревню.

Чем ближе к оврагу, тем сильнее и неистовей ветер, тем стремительней несётся снежная пыль. Мне было и холодно и жарко. Холодно от ветра и то летящего снега, а жарко от быстрой ходьбы и от мысли, что мы опоздаем, что мы не догоним 053 обоз. 054 Я смотрю на своих солдат. Они идут, пошатываясь 055. Часа два, мы буквально, продираемся сквозь пургу и сугробы. Под ногами дорога, я всё время её чувствую 056. Хотелось бы идти побыстрей. 057 Но глубокий снег не позволяет делать широкий и размашистый шаг. Валенки не гнутся.

Солдаты на войне 058 всегда берегут свои силы. Кто знает, что может 059 быть впереди. Может потом из последних сил придётся 060 бежать? Всё нужно делать из расчёта на потом. Может потом придётся 061 долго ползти по глубокому снегу? 062 Опытный солдат не станет наперёд торопиться. Он лучше сначала переждёт, потянет время, побережёт свои силы. 063

Я точно не знал на каком километре от деревни мы в данный момент идём 064. Кроме компаса на руке 065 и схемы маршрута в голове у меня ничего не было. 066 Я шёл по памяти, оглядываясь по сторонам. Видимость на дороге была не более двадцати метров. Будь у меня с собою карта, она тоже ничего не дала.

Но вот впереди на дороге 067 мы увидели тёмный предмет. Он был 068 неподвижен и едва различим. И всё же мы выхватили его глазами из общего снежного фона. Мы подошли ближе, и каково же было наше удивление, в сугробе, пристроившись у дороги, сидел занесённый снегом немец. Сначала мы подумали, что он замерз или убит.

Пожилой солдат, который 069 был за старшего и стал 070 моим помощником. Он подошёл к сидевшему в сугробе немцу и толкнул его слегка ногой. Немец 071 шевельнулся, кивнул головой и снова застыл. 072 У него из-под носа белой дымкой срывалось ровное дыхание. Немец был не только жив, он сидел удобно в снегу и крепко спал. Сидел он скорчившись, поджав под себя ноги и привалившись спиной к сугробу. Колени у него были поджаты к груди, голову он опустил на них. Винтовка лежала на согнутой руке.

Мы 073 наткнулись на него неожиданно и 074 не знали, что собственно с ним делать. Конвоировать его в тыл? Или поднять, поставить на ноги и вести с собой? В том и другом случае к нему нужно было приставить охрану не менее одного солдата.

Я посмотрел вперёд, слабая бороздка 075 саней уходила дальше по дороге в направлении деревни. Я взглянул на немца, прикидывая в уме 076. Нашего обоза впереди по-видимому не 077 было. Немца заметал снег. Но складки одежды были четко видны 078. По складкам одежды и потому, как его занесло 079, я сделал вывод, что 080 он уселся в снег не более часа 081 назад. Наших впереди не было. Если бы они здесь прошли, они наткнулись бы на спящего немца.

Мы стояли полукругом и смотрели на спящего немца. Теперь мне стало ясно, что мы бежали по дороге не за своим, а за немецким обозом. Этот немец шёл видимо последним 082 присел в сугроб и моментально заснул. По моим расчётам немецкий обоз сейчас находился в деревне Климово.

Я представил себе ситуацию. Мы догоняем повозки, считая их нашими, а на них сидят спокойненько немцы. Что могло 083 произойти?

Солдаты сняли с руки немца ружейный ремень, легонько вынули из-под согнутого локтя его винтовку, немец не шевельнулся 084. Он удобно сидел в мягком сугробе, ровно дышал и 085 пускал пузыри.

Солдат Елизаров, так звали моего помощника, подошёл к немцу и стал его трясти за плечо. Немец недовольно поёжился от проникшего за воротник снега и холода. 086 В снегу ему было тепло и спокойно.

Елизаров не стал звать себе на помощь солдат. Он был 087 дюжим и жилистым мужиком. Он схватил немца одной рукой за плечо, а другую руку подсунул немцу под поясной ремень, приподнял его над землёй и поставил на ноги 088.

Елизваров чертыхнулся, приподнял немца 089 ещё раз и прикладом винтовки ударил немца слегка по железной каске. Удар получился резкий и звонкий. Но немец и на этот раз не проснулся.

Елизаров поднял немца двумя руками с земли, как маленького ребенка и встряхнул его, держа на весу 090. Все думали, что вот теперь немец обязательно проснётся.

Я подумал, вот он сейчас качнёт немца и бросит обратно в сугроб. И действительно Елизаров 091 приподнял его ещё раз над землёй и потряс им в воздухе, как заплечным мешком. Сказав при этом:

Елизаров бросил его обратно в сугроб. Это, как в анекдоте! Немец ткнулся боком в мягкий сугроб. Удар пришёлся ему в самый раз, чтобы проснуться. Он залепетал что-то быстро по-немецки, открыл глаза и уставился на нас 092. Сначала он рассматривал наши белые маскхалаты, потом небритую рожу Елизарова. И когда тот дыхнул ему в лицо перегаром махорки, немец поперхнулся, закашлял и заморгал 093. Он смотрел на нас, как на пришельцев с того света.

— Нейн, нейн! Дас ист ун мёглих! 05

— Яа, Яа! 06 — подтвердил я ему.

— Хенде хох? 07 — спросил он меня.

— Натюрлих! 08 — подтвердил я.

Солдату мой приказ пришёлся по душе 094. Документы и всякие бумажки солдату не нужны. Немец пришёл в себя окончательно, когда Елизар прошёлся у него пальцами по бокам и карманам.

Перед нами стоял немец лет тридцати. 095 Я спросил его насчёт обоза 096, почему он отстал 097, сколько солдат и повозок в обозе, куда они следуют?

Отправить немца в тыл под конвоем 098 я просто не мог. У меня шесть солдат и каждый из них на счету 099. Не было никакого смысла распылять своё войско на части. Если бы не ветер и не холод, я остался бы с немцем на месте и стал 100 поджидать на дороге свой батальон. Но ветер, летучий снег и лютый мороз погнал нас вперёд на деревню. Я надеялся, что обоз уже ушёл из деревни. Оглядываясь по сторонам, 101 мы двинулись по дороге. При подходе к деревне мы свернули в овраг. Немец шёл под охраной 102 солдата. Чтобы фриц не сбежал, он привязал его за ногу верёвкой. А другой конец держал в руках, намотав его себе на ладонь.

— 103 От тебя он и так не сбежит. 104 И зачем тебе поводок, когда у тебя есть винтовка.

Троих солдат и немца я оставил на дне оврага, а с тремя другими полез по склону 105. Мы выползли на бугор поросший мелким кустарником, отсюда была хорошо видна утопшая в снегу деревня 106.

Мы долго смотрели вдоль улицы и не заметили никакого движения. Вопрос стоял так: или немецкий обоз, не останавливаясь, прошёл мимо деревни, либо немцы с мороза сразу разбежались по домам. Я смотрел вдоль улицы 107 и думал:

— Может немцы затаились? Ждут пока мы войдём в деревню. Что делать? Ждать до ночи? Или сейчас идти? Что лучше? Рисковать 108 солдатской жизнью ради того, чтобы забраться сразу в избу? А для чего это нужно? Время покажет своё! 109 Каждый неверный шаг будет стоить нам жизни!

Я сидел за кустом, смотрел вдоль деревни, перебирал 110 в памяти подходящие моменты, думал и прикидывал. Но мои догадки были одна хуже другой. Когда убивает! Убивает не подряд, не каждую минуту. Наступает какой-то момент, ты делаешь необдуманный шаг и получаешь пулю. Раз часовых около домов нет, какие могут быть сомнения?

— Надо идти! На ветру все замёрзнем! — сказал он и утвердительно покачал головой 111.

— В случае обстрела быстро отползём назад 112! В такую пургу точно на мушку не возьмёшь 113! Да и не знают они сколько 114 нас здесь в овраге.

Сказать-то сказал, а сам 115 смотрел на деревню и не двигался. Елизаров молчал.

Умирать легко. Когда ты смерть не ждёшь, и она хватает тебя за горло сразу. А когда ты её ждёшь, когда тебе самому нужно идти на встречу ей, смерть кажется мучительной и невыносимой. 116

Боевое задание Максимова на разведку дороги я выполнил. А вообще разведку в глубине расположения противника в отрыве от своих войск должна была вести полковая разведка 117. В данном случае меня Максимов заставил выполнить 118 несвойственную нам функцию. Сидя в снегу за кустом, я перебирал в памяти разговор с Максимовым.

Я улыбнулся и посмотрел на него 119.

— Неужель вы сами не видите, что у меня не рота, а всего шесть 120 солдат. Разведку дороги я проведу. В деревню войду, если она не занята немцами. А держать оборону не буду.

На войне жизнь пехотинца мало что стоит. Боеспособность полка определялась количеством штыков в стрелковых ротах. Какая тут тактика и стратегия, когда в сорок первом воевали с винтовками наперевес. Боевые приказы отдавать легко и просто 121.

— Ты что, первый день на фронте? Теперь тебе ясно? Это приказ дивизии! 122

— Что мы делаем? Наверху знают, чем мы занимаемся. За тебя отвечаем 123!

Жизнь командира роты не стоила ничего 124. Противогаз с гофрированной трубкой стоил дороже. Химик полка имел строгий приказ собирать противогазы после боя. А раненых солдат и лейтенантов некому было подбирать. Они сами ползли, истекая кровью в санроты. Убитых в снегу вообще не считали. Против их фамилии в списке ставили крестики 125.

Спросите в полку наших штабистов, где похоронены солдаты и лейтенанты? В похоронках указаны названия деревень и населенных пунктов были, а где на самом деле остался лежать убитый солдат, этого никто не знал.

— За этими ротными только смотри! 126 — вспомнил я крик и ругань комбата.

127 Я этого и сейчас ожидал. Подойдёт батальон и начнётся внушение.

Мы вошли в деревню, когда на небе стало смеркаться, деревня оказалась пустой. Наших на подходе не было видно. 128

Деревня, как деревня. Что о ней говорить. Она и сейчас стоит у меня перед глазами. Главное тут другое. Как с шестью солдатами держать оборону в ней? Как расставить часовых на посты? С двух сторон к деревне подходит наезженная дорога. Немцы могут появиться 129 с любой стороны.

— Раз ты мой заместитель, пройди по деревне, наметь посты и поставь часовых! Посмотри в домах, не висят ли где ходики. Смену часовых по часам будем 130 производить.
Ветер и снег теперь гудел и метался в печной трубе. В такую ночь немцы на дорогу не сунуться. В темень и метель с дороги легко сбиться. По одному часовому на концах деревни вполне, будет достаточно.

Немца положим на лавку 131. А мы с тобой завалимся спать на деревянную кровать. 132

Один солдат остался сидеть у стола, 133 при горящей коптилке и двое легли на полу у печи. Ночь прошла без происшествий.

Утром Елизаров затопил печь. В избе стало тепло и сыро. Харчей у нас с собой не было. Три, четыре сухаря на брата и горсть 134 махорки на всех. Солдаты нагребли из-под пола 135 картошки. Принесли колодезной воды. И через некоторое время все сели за стол. Горячая картошка, чай без заварки и 136 по одному сухарю, для приправы — разве это не царская еда, для голодного солдата. Немца посадили за стол и накормили 137 по общей норме.

— Опосля еды и чаю, закурить надо! — сказал кто-то 138.

Я понял, что солдаты наелись 139.

Днём охранная служба пошла веселей. Двое патрульных на концах деревни 140. Остальные в избе у печки.

Я позвал Елизарова. Мы обошли всю деревню, осмотрели огороды 141 и вернулись в избу. 142 Я решил допросить пленного немца подробно. Беседа наша продолжилась целых два дня, потому что в деревню наш батальон и обоз не явились. Вот что рассказал нам пленный.

В ночь на 26 декабря по дороге на Климово и Никольское вышел немецкий обоз. В обозе были три упряжки и шестнадцать солдат охраны. Многие из солдат раньше не воевали. В охрану обоза они попали, когда прибыли с пополнением из тыла. До назначения в охранный взвод солдаты служили в разных тыловых частях под Ржевом и Смоленском. В Смоленске стоял штаб группы армий и находились основные склады. 10 декабря по приказу армейской группы в тыловых частях, расположенных западнее Ржева, провели отбор солдат, для пополнения передовых частей 143. К 20-му декабря на фронт отправили всех, кто не имел военной специальности, кто стоял на ногах и мог держать в руках винтовку. Основная часть солдат попала в пехотные роты, а им повезло, их шестнадцать оставили в тылу для охраны обоза.

В обозе двое тяжёлых 144 саней и одна колёсная фура. В каждой упряжке по паре лошадей. Короткохвостые «Першероны». Они медлительны на ходу, неповоротливы на русских проселочных дорогах. Это лошади «тяжеловесы». По дорогам с твёрдым покрытием они могут везти многотонные грузы. А здесь на полевых, ухабистых дорогах они 145 быстро устают.

Здесь наши низкорослые, подумал я, на брюхе через сугроб переползут. А немецкие породистые, для наших дорог не годятся. Дороги у нас в России узкие, ухабистые и кривые, без мостов и обочин, проложены прямо по земле. В пути, что ни шаг, то бугор, то канава. А зимой на первый взгляд всё кажется ровным и твёрдым, а ткни ногой где-нибудь, из-под снега сочится вода 146.

Для породистых 147 тяжеловесов мосты в три гнилых бревна не годятся. На них они, как правило, ломают ноги. 148 Квадратной брусчаткой у нас дороги не принято было мостить. Вот собственно почему немецкие обозы продвигались медленно и часто застревали.

В лесах край дороги угадывается по стволам растущих деревьев. А в 149 полях 150 она растворялась и исчезала под снегом. Через каждый десяток метров снежные бугры и сугробы. Топаешь, ищешь дорогу ногами, а 151 кругом хлещет летучий снег 152. Куда не посмотри, кругом дымят 153 бугры и 154 сугробы. Ни деревьев тебе вдоль дорог, ни ограждений. Кругом снежное поле. В воздухе летит белая пыль, под ногами 155 сползает поземка. Вот дорога нырнула под снег и пошла куда-то в сторону. Передние лошади продолжают идти в прежнем направлении. Через несколько шагов они 156 останавливаются, погружаются в 157 рыхлый сугроб, словно в трясину. Впереди смотрящий форейтор начинает махать руками и кричать 158. Он остервенело хлещет кнутом дёргает за вожжи, а лошади продолжают сползать под откос, они утопают в 159 снегу по самое брюхо. Первая пара лошадей пытается встать на дыбы, храпит, рвётся, бросается в стороны, бьёт по снежному месиву ногами, ветер срывает с удил белую пену.

160

Он надрывно кричит, но из-за летящего ветра и снега его властный голос 161 не слышно. Фельдфебель жестом посылает вперёд группу солдат. Они начинают топтать 162 и искать ногами дорогу. 163

Но вот наконец дорога найдена. Передняя пара лошадей трогается с места. После нескольких отчаянных 164 рывков лошади выбираются на дорогу. Сбруя из толстой кожи на морозе трещит. Звенят стальные цепи упряжек. За первыми санями, повизгивая, выезжают вторые, трогается с места тяжелая колёсная фура. За упряжками, 165 высоко вскидывая ноги, шагает фельдфебель, а за ним 166 согнувшись от 167 встречного ветра, плетутся солдаты 168.

Колёса у повозки, повизгивают 169 [и] поют на разные голоса 170. Лошади, раскачивая боками, трясут лохматыми гривами. Они, как собаки с обрубленными хвостами виляют ими часто 171. Из ноздрей у них вырываются клубы белого пара. По снежной дороге летит пелена. Дорога едва различима. Жерди с пучками соломы, когда-то расставленные вдоль дороги, вырваны ветром и разбросаны в поле 172.

На передке колёсной фуры 173 растопырив ноги, сидит ездовой. Шея у него замотана тряпкой, на спине под шинель подоткнут лоскут овчины 174. Ездовой клониться вперёд от встречного ветра. В одной руке у него связка вожжей, а в другой длинный хлыст 175.

Фельдфебель Пфайффер шеф и главный ляйтер обоза. Солдатам охраны он начальник и бог. Ни один из них не может возразить ему. Шагая сзади, они смотрят в его плечистую спину. Вот один солдат, падая, замахал руками, потерял равновесие, но успел вовремя присесть. А второй не удержался и упал на дорогу. Но он быстро вскакивает и бежит, чтобы занять своё место. Мелкий колючий снег летит вдоль дороги. Порывы ветра настолько сильны, что перехватывает дух. Лица у солдат сине-зелёные, губы распухли, на бровях налипшие шарики льда. Обуты немцы в короткие кожаные сапоги. 176 Проходя по глубоким сугробам, они черпают снег голенищами. Ветер вырывает у них из-под ног комки снега, подхватывает их, бросает куда-то в сторону и превращает снежную пыль.

Фюрер вероятно считал, что такой пары сапог солдату хватит, чтобы пройти по всей Европе. Но что было плохо. Головки имели очень малый подъём. Сапог обтягивал ногу. Немцы носили сапоги на тонкий носок. На ноге 177 сапоги не болтались. По европейской брусчатке 178 ходить в них 179 было удобно. А для русской хляби и лютой зимы, они совсем не годились. Из-за этой мелочи солдаты фюрера обмораживали себе ноги.

Русский народ по морозцу и в лютую стужу надевал валенки или подвязывал веревочкой лапти и онучи. Не улыбайтесь. Лапти зимой — первейшая обувка! Я сам ходил однажды во время войны зимой в лаптях. И должен вам сказать, что в них удобнее и теплей чем в валенках. Важно портянки и онучи правильно намотать. 180 В лаптях не идёшь, а 181 плывёшь по зимней дороге. Под ногами не чувствуешь земли, ни где тебе не жмёт и веса никакого, легки как перышко гусиное. Советую попробовать, особенно зимой!

182 На Руси тогда бетонные дороги не строили. У нас, во многих небольших городах, досчатые тротуары были в ходу. Лужи и канавы стояли поперек улиц. Через них 183 перебирались по брёвнышкам и дощечкам, брошенным в непролазную грязь. Россия, — это огромная земля, бескрайние просторы, дремучие леса и болота. Неприветливо и сурово встретила она пришельцев с Запада. Сгорбилось, согнулось, съёжилось от холода доблестное войско Фюрера, обмоталось грязным тряпьём с ног до головы 184.

Холод 185 не щадил никого. Мы тоже 186 жались и коченели 187. Только у немцев самый последний вшивый солдат всю зиму жил 188 в натопленной 189 избе, а мы 190 лежали на ветру, на снегу и на лютом холоде. Сила духа 191 была сильней у кого?

Наши победы давались нам невероятной 192 ценой усилий 193. Немцам до зимы сорок первого года всё давалось легко. Война для них была приятным занятием. Немцев «жареный петух» в задницу клюнул зимой 194. У кого дух сильней, тот и выдержал!

Вслед за подводой шагает фельдфебель, сзади него, выбиваясь из сил, плетутся солдаты. За спиной у фельдфебеля ни один солдат не смеет пикнуть, что у него нет больше сил, что он окоченел на ветру и не может идти 195. Для них примером служит сам фельдфебель. Он не сидит в повозке, укрывшись брезентом от ветра и снега. Он идёт по дороге твёрдым 196 шагом у всех на виду. В присутствии фельдфебеля ни один солдат не посмеет пожаловаться на свою судьбу. 197 Они боятся роптать и быть недовольными. Кто не здоров или 198 ослаб — 199 такому место в пехоте. Повадки фельдфебеля солдаты усвоили.

У господина фельдфебеля отвратительная манера. Услышав гнусный ропот и невнятное бормотание, 200 он ни о чём не спрашивает, двумя пальцами молча отстёгивает крышку кобуры, волосатой лапой достаёт пистолет и, презрительно сплюнув, не целясь стреляет в живот. Пусть часа два похрипит, 201 пока испустит последний дух. Смерть от пули в живот самая тяжелая и мучительная.

Снежная пыль летит по дороге. Лица солдат осунулись и побелели 202. Дорога под ногами, как живая. Белые полосы снега шуршат и дышат, и летучей дымкой куда-то уходят из-под ног. Резкий колючий ветер хлещет в лицо. Нестерпимой болью ноют колени. Поперек дороги дымят высокие сугробы. Ноги приходиться вскидывать 203 коленями к груди. Снежная пыль застилает глаза. Впереди ничего не видно. Ветер налетает с такой силой, что трудно дышать. Очередной порыв ветра налетает сзади, закидывает на спину полы шинелей. Солдаты давно выбились из сил, а пройдено всего ничего, они не прошли 204 половины 205. Ноздри забиты снегом. Из носа всё время сырость течёт. Рот открыть нельзя. Слова нельзя сказать. Дыхнёшь через рот, не успеешь дух перевести, а напор холодного воздуха уже достёт до желудка. Да и какой смысл на таком ветру говорить о чём-то вслух. Зачем знать рядом идущему твои мысли и помыслы 206. Снег забирается в рукава, проникает вовнутрь, хватает за рёбра. 207 Лютая стужа не щадит никого.

Не только короткими сапогами наградил своих солдат бесноватый Фюрер, солдатская шинелишка из зелёной «хольцволе» 09 продувается насквозь. Ветер, снег и мороз слились в одно ревущее чудо. Неудержимая дрожь пробегает по телу.

Господин фельдфебель 208 идёт и совершенно не горбится. Он идёт за повозкой 209, месит ногами снег под собой. Посмотреть на него со 210 спины, это плотная и сильная фигура. У него непреклонная воля. Он не может спокойно смотреть, когда перед ним появляются слюнтяи и нытики.

Майор Зайдель приказал ему утром быть в деревне Никольское 211 и он не имеет права опоздать туда хотя бы на час. Он имеет приказ забрать в деревне 212 скот, пополниться фуражом и не останавливаясь следовать с обозом и скотом на Старицу.

Солдаты устали, выбились из сил, растянулись по дороге. Фельдфебель резко останавливается, делает поворот головы, смотрит назад, солдаты мгновенно улавливают его 213 недовольство. Он сверлит их взглядом, стиснув зубы. Солдаты, не дожидаясь его окрика, срываются с места и бегут, догоняя его. Он не кричит и не машет руками. Он сверлит каждого колючим презрительным взглядом. Рука лежит на кобуре. Попробуй не рванись 214! И они, как подхлёстнутые бичём, бросаются вперёд 215. Он с первого дня их приучил к этому взгляду.

Но вот фельдфебель недовольно повел головой. На лице недовольная 216 ухмылка и сожаление — Ни одного не ухлопал!

Вскидывая вверх колени, черпая широкими голенищами снег, солдаты догоняют повозку. Он молча отворачивается. Он слышит за спиной тяжёлое сопение и 217 глубокие вздохи солдат. Он призирает их.

Лучшие солдаты Фюрера умирают за Великую Германию. А эти недоноски и свиньи несут службу в тылу. Намотали 218 себе на шеи грязные тряпки. На солдат не похожи. На эту нечисть противно глядеть. Среди этого сброда ни одной достойной личности.

Что делает там тощий ефрейтор, которого он, фельдфебель поставил сзади к приказал подгонять солдат. Приглядеться к нему, так он тоже сгорбился и плетётся в хвосте, как шелудивая собака. Зачем таким уродам присваивают звания, почему их держат в тыловых частях. Всё не так. Всё не нравиться господину фельдфебелю. Настроение отвратительное. Ноет душа. На дороге должно что-то случиться. Вот почему он шагает вразмашку и со злостью поддаёт комья снега сапогом.

Солдаты идут подгоняемые ветром. Через некоторое время холод и адские муки пройдут, появиться чувство пустоты и безразличия. Да-да! Это неизбежно придёт. Не важно, что ветер и снег летят с новой силой. Важно улучить момент присесть куда-нибудь за сугроб 219, закрыть глаза и не о чём не думать. На тяжелые веки навалиться сон, как благодать, как избавление. В сугробе забудешь «Фатерлянд» 220 и родных, окружающий мир больше для тебя не существует. Солдат будет брыкаться, если его снова поставить на ноги. 221 Те, кто успел заснуть в снежных просторах России ушли из жизни без мук и без сожаления. Ни страха, ни горечи при этом человек не испытывает 222. Засыпали многие, и наши и немцы. 3имa не щадила ни тех, ни других. 223

Фельдфебель Пфайффер был закаленный валка. Он побывал во многих местах. Но такой адской зимы и проклятой дороги он никогда 224 на себе не испытал. Его резал ветер и снег, ему было тоже не вмоготу, но он терпел и не подавал виду.

Как случилось так, что немецкая армия в России зимой оказалась раздетой. Он видел русских пленных, на них грубые и толстые шинели надетые поверх ватников и ватных штанов. На каждом солдате валенки, зимняя шапка и байковые рукавицы. 225

У солдат фюрера под каской летние пилотки. Уши примёрзали к стальным ободам. Немецких солдат отправляли на фронт в полной экипировке 226. Сапоги им мерили на один носок по подъёму ноги. Каски примеряли по округлости черепа, чтобы они 227 не болтались на голове. Набивать тряпье под каски было некуда. На русскую зиму никто не рассчитывал.

Пока фельдфебель 228 думал о касках и сапогах, от обоза отстали двое солдат. Солдат хватились поздно. У фельдфебеля глаза полезли на лоб, когда ему доложили. Он хотел что-то сказать и затряс головой.

Замыкающим шёл шелудивый ефрейтор 229. Он по своим обязанностям должен был следить и подгонять солдат. Ефрейтор не выполнил свой долг. Он пойдёт под суд, как только они прибудут в Старицу. Младшего по чину фельдфебель Пфайффер не имел права 230 расстрелять, как солдата. Фельдфебель Пфайффер с удовольствием приведёт приговор в исполнение. С великим чувством и достоинством он пустит ему первую пулю, не целясь, в живот. Это его долг перед нацией, Фатерляндом и Фюрером. Это он умеет делать. С этими вояками по Европе ещё можно было идти, a для войны в России они не годились. Дyхoм слабы. Здесь нужны железные нервы и истинный Германский неистовый дух. А таких как он, фельдфебель, в армии остались единицы.

Обоз медленно подвигается по дороге. Лошади надсадно храпят. Ветер рвёт из-под ног сыпучий снег. Зачем они здесь, зачем сунулись в эту Россию. Сидели бы дома в своих пивных, пили пиво, играли в карты, читали газеты. Бросит кельнер на стол картонные кружочки, подвигает их пальцем, наведёт симметрию, не успеешь закурить 231, а потные бокалы с пивом уже стоят перед тобой.

Здесь, на летучей снежной дороге о жизни страшно подумать. К горлу подкатывается твёрдый ком. Хочется кричать, вопить, что нет больше сил. Хочется одно — сесть куда-нибудь в снег и заснуть 232. Грязные тряпки, как холодный удав, намотаны вокруг шеи. Канун Рождества, а немецкая армия драпает на Запад.

Зло подергивая застывшей от ветра щекой, фельдфебель поглядывает на дорогу. Справа и слева пылит белое поле. Жалкое и печальное зрелище видит он. Замотанная тряпьём цивилизация плетется, как шелудивая 233 стая полудохлых собак. Скорей бы добраться до деревни Никольское, тёплого жилья, позабыть про дорогу 234.

Обоз спустился в лощину. Дорога круто повернула на бугор. Сюда ветер и снег не долетают. Снег несется и пылит где-то 235 там за бугром.

Но, вот зафыркали лошади, и люди заторопились 236. До солдат долетел запах жилья и гари. Через некоторое время показались крыши домов. Ездовые заёрзали на 237 передних сиденьях. Они замахали руками, показывая в направлении деревни. Солдаты подняли головы, разогнули спины. Они жадно смотрели вперёд, обшаривая глазами снежное пространство. Они уже не чувствовали летучего холода, они забыли 238 о нём. И каково же их было удивление и глубокое разочарование 239, когда обоз вошёл в деревню и, не останавливаясь, проследовал дальше в Никольское.

Вот собственно и весь рассказ, который в своих показаниях изложил нам пленный немец. Ещё одно обстоятельство нужно бы уточнить. Когда я спросил пленного куда девался второй немец, он пожал плечами и ничего не ответил 240. Отстали от обоза они вместе, а куда тот ушёл? Я остался на дороге, — добавил он. Вот собственно и всё.

Через двое суток нас сменила, подошедшая по дороге, стрелковая рота. Мы забрали пленного и отправились в батальон 241. Я думал меня похвалят за пленного, но в 242 батальоне опять вышел неприятный разговор.

— Мне надоело всё время быть перед вами виноватым 243! — сказал я.

— Ладно! Иди, получай пополнение! 244

Я разыскал в тылах полка маршевую роту, прибывшую накануне. В роту мне дали ещё полсотни солдат. Так что громкое название стрелковая рота, состоящая из полсотни [новобранцев] и шести обстреляных солдат, вполне реальная боевая единица в наших условиях на фронте. Через неделю я получил ещё десяток и стал ударной силой полка.

* * *

---

Сноски

*09 [Шерсть из древесных опилок.]

---

Зачёркнутый текст
(правка автора)